Учёт и контроль

Заяц Фертифлюк  был занят очень важным делом — он пересчитывал поголовье ворон во вверенном ему пространстве. То есть, от соседского забора, до пруда в его,   Фертифлюковом, огороде.
Вороны — наглючие  создания, считаться не желали и все время портили  Фертифлюку отчетность.
Отчетность, исчерканная вдоль и поперек поправками, сделанными красным карандашом,  в свою очередь , костерила Фертифлюка за небрежность, на чем свет стоит.
Вороны веселились во всю! Они по очереди переодевались чучелом и хохотали дикими голосами.
Чучело же, у которого вороны одолжили одежку, спряталось между грядок и полеживало там, ведя длинные  философские разговоры с тыквой, на спине которой красовалась кривая Фертифлюкова роспись.
Вороны танцевали вороний менуэт — «каррамба-с», передавая  после каждого  круга, шляпу  следующему.  С  низкими поклонами и расшаркиваниями, с уверениями в личном почтении,  с галантностью небывалой поправляя при этом  манишки и приглашая визави  испить при случае кофею на веранде с видом на пруд и лебедей.
Шляпа при передаче, тоже не отставала в галантности и  говорила всем — Пардон, пардон! Какое сегодня прекрасное утро для вечернего кофея с бубликами с маком! А вы любите бублики с маком, так, как люблю их я?
Вороны на шляпу шикали и призывали к порядку, но она не унималась и ее вернули чучелу.
— Подумаешь, – фыркнула шляпа, – баре, какие! –  И замолчала, дуясь на то, что ею пренебрегли.
А потом воронам наскучило Фертифлюку голову морочить  и они полетели в соседский двор к лабрадору Свирепому, помогать его жене из него веревки вить.
Фертифлюк вздохнул  с облегчением и принялся производить итоговое  суммирование, прислушиваясь к веселому гаму доносившемуся с соседнего двора.
— Сто один восемь на три. На тридцать больше, чем в прошлый раз было. А почему вас прошлый раз   больше-то было?  – крикнул он воронам, но те не ответили, скача без седла, верхом на  соседе  Фетрифлюка, лабрадоре Свирепом, повязав платки на шеи, на ковбойский манер.
Тыква с чучелом громко отсчитывали секунды.
Соседка, лабрадорова жена, деловито заряжала дробовик солью.
— Тридцать! – прокричало чучело, – контрольное время!
В  этот момент раздался выстрел. Когда в ушах Фертифлюка перестало звенеть, он услышал хохот ворон, ругань тыквы и жалобный визг Свирепого.
—  Ну, хоть бы раз попала куда следует, – пробормотал он и взяв аптечку, пошел искать, куда на этот раз забился Свирепый.
Отчет грустно сказал ему вслед
— а про меня опять все забыли, а я на этот раз на тридцать больше. – И принялся гордиться собой. А что ему еще оставалось?