Nektototam's Blog

 Рюкокрюк Вова был, на самом деле, молоторуким  пауком – редкая разновидность прямуков рукоходящих, водившейся на планете Т, куда Туыек прибыл по обмену опытом с Возлияниями.

     Возлияния, довольно распространенная в природе вообще и во вселенной в частности форма жизни, редко приходящая в сознание по причине безнадобности оного.   Туыеку намекнули, что мол, с тем же успехом можно изучать данное явление и тут, не покидая родные пенаты или что еще другое. Но Туыек, замаявшийся сидеть на одном месте, отговорился, что мол, таких как там, на планете Т, нигде больше нет  и помахал в доказательство  антикварным Большим Энциклопедическим Словарем на паровом ходу, в котором, под обложкой хранил фляжку. На всякий случай.

   Упаковав в чемодан двурукую бензопилу и Словарь Иностранных Слов(второе, переработанное из отходов первого,  издание с новым ароматом – “тоска по родным лабазам” ) Туыек отправился в путь, не забыв упаковать и место. Разумеется,  место на котором сидел, в расчете, что приключения пойдут ему на пользу.

    Сдав чемодан в пневмопочту  и получив в обмен на него заверенное Главным  Почмейстером  извещение об утере с личной росписью – “Его надувательство, почтмейстер всея вселенная, отделение  пояс Копейра на последней дырке. ”  Туыек внимательно сверил его с образцом и лишь убедившись в идентичности,  сел в рейсовый космолет до планеты Т.

     В дороге сильно болтало.  Тыуек старался не обращать внимание на болтовню, но не выдержал и подозвал скучающего стюарда.

   — Извините,  — Сказал он неуверенно зеленея индикаторами, — А от чего так болтает то?

   — Дыры. — Вздохнул Стюард, — И ямы. Гравитационные.  Вот и болтают, что ни попадя.  Вам пакет подать?

   — Пакет. Если он не меньше, чем 4к, если меньше —  два. — И покраснел.

   — Сейчас, — бодро сказал Стюард,  и принялся крутить рукоятку маршрутного двигателя, — Сейчас отрыгнет.  — Бодро крикнул он притихшему Туыеку. И крутнув  две тысячи  четыреста раз по счету, отложил рукоятку и принялся подкидывать уголь в топку большой совковой лопатой.  Из трубы на крыше космолета  повалил черный дым, складываясь в точки-тире отчетливо видимые на фоне Млечного Пути. — У нас не забалуешь, — Бормотал Стюард, размазывая угольную пыль по лицу Туыека, — у нас — умри, но сообщение передай.

       В космопорту назначения Стюард вынес перекинутый через руку плащиком Туыека и оставил на скамейке – может кто подберет.

   — Кстати, —  спохватился он,  — А Вы знаете, ваши пакеты – прошли, вот и подтверждения есть. — Он помахал перед носом Туыека подтверждениями.

   — Ура! — Ожил Туыек и расцвел зеленым везде где можно, — Я уже тут?

   — Еще бы, — ответил Стюард, — А мне пора дальше двигать на маршрут.  А то засиделся я тут с тобой,  все тайм ауты уже выбрал на год вперед. Прощай.

Возлияния завалили  порт прибытия Туыека непонятно откуда взявшимися огнеупорными щитами(Чтобы еще какой дорогой гость не приперся без их радужного приема) с эмблемой – “Чек с понтом!” на каждом  и подхватив Туыека под руки, увлекли к почтовому пневмоприемнику — чемодан встречать.

     На телефонном кроссе  при входе, стоял Гвалт Громкий  и коммутировал линии вручную. Да так у него ловко это получалось что Туыека пришлось силой отрывать от этого феерического зрелища: руки Гвалта летали с такой скоростью, что сливались просто в экстазе в окружающей средой на скорости два килобода.  Оторванный  с мясом,  усилиями возлияний  Туыек, едва успел крикнуть Гвалту,  — Спасибо за мой пакет! — как его вынесло к стойке бара.

   За стойкой, на надувном матрасе скучала с неизвестно чьей правой рукой,  левая рука его надувательства Главного Почтмейстера.

      — Мне бы чемодан, — Промямлил Туыек, смущенный донельзя тем, что отрывает левую руку от такого важного занятия.

     — Санитарный час,  — Радостно отозвалась Правая рука, — сами не видите, что ли? Мы тут рука руку моем.

      — Да я послал….,      —  Забормотал Туыек, — сверхсветовой пневмопочтой…. С уведомлением.

     — С уведомлением? — Оживилась вдруг Левая рука, — Точно, помню – было тут Уведомление третьего дня,  только с ним твоего чемодана не было….

     — А где оно сейчас?  — Полюбопытствовало вдруг Возлияние, что по-моложе.

      Все уставились на пришедшее в свой ум возлияние. Очнувшееся возлияние —  огромная редкость, а это, видимо, лишь по  молодости своей,  допустило промашку. Даже Гвалт Громкий прекратил коммутировать пакеты и стоял глядя  раззявив рот на Возлияние, Которое Заговорило.   На почте наступила Гнетущая тишина.  Она осмотрелась и застыла, густея и грозя скорыми осадками, усадками, утрасками и усушками с чаем вприглядку,  который уже торопился поспеть вовремя.

    Первым очнулся Гвалт, и рявкнув   на завалившие все открытое пространство пакеты с метками “4к”  принялся пинками отправлять их по всем адресам — пусть там  разбираются.  Очнувшееся возлияние почернело и  отпало к всеобщему облегчению.  Облегчение деловито смело то, что осталось и дернуло ручку смыва.

       — Одним больше, одним меньше! —  Провозгласила Правая рука, — У нас, все равно, его надувательство возлияния не привечает.  Они даже матрас надуть не в состоянии, не то что что-нибудь стоящее.

      — В гостиницу оно пошло. — Очнулось от любования Правой рукой Левая, — С Двурукой Пилой   и пошла.

Вова перебирал расставленные на стойке администратора гостиницы “Лучшая гостиница в Т.”  высушенные головы посетителей.  Подхватив одной клешней протянутый Туыеком заполненный бланк “визитная карточка посетителя” Вова рявкнул, не прекращая перебирать оставшимися клешнями коллекцию,

   —  Местов нет!

   — Я… А  я заказывал, — Соврал отчего-то Туыек, хотя такое за ним не водилось.

   — Тогда есть! — Не менее грозно проревел Вова, — Который?

          И обвел  клешней холл. В холле, перед закрытой дверью в ресторан  толклось несколько посетителей,  а один сидел в кресле и читал в газете ” За переменный Бит” передовицу -”Кубит твою налево!”

   — Да я, люкс заказывал, — продолжил врать Туыек, поняв, что терять ему уже нечего. — С видом с обрыва и веревка с камнем.

   — Понятно, — проворчал Вова, — Тогда этот.   — И выдернув из рук грамотея газетку, ловким движение отчекрыжил тому голову.

   — Не моя очередь! — Верещала голова, когда Вова запихивал ее в фуфельную печь для сушки, — Произвол! Я буду жаловаться самому верховному Доктору-Процессору!

   — Жалуйся сколько влезет. — Пробурчал Вова захлопывая дверку, — Твой номер — там, — Кивнул он Туыеку, — Только ключ не забудь.

     Ловко обшарив карманы слонявшегося без дела тела, Вова выудил  ключ и не слушая возмущенных воплей Головы протянул ключ Туыеку, — Вот,  сто двадцать восемь бит. Не весть знает что, но все же.

    Разложив все что у него было в карманах на тумбочке у кровати,  Туыек подошел к окну.

  — Что желаете увидеть? — Осведомилось окно, — У нас сегодня большой выбор.

 — Обрыв можно? — с надеждой спросил Туыек, — Я сюда ради него и приехал.

 — Тебе ужасно повезло, — Обрадовалось окно, — Его еще не заделали, хотя монтажники уже третий день работают: ты их в холле мог видеть – они, подлецы больше заправляются, чем работают, но хоть так.

   — А можно уже взглянуть?  — Не очень вежливо перебил Туыек словоохотливое Окно, — А то заделают, так и не удасться…

  — А как же я его покажу, если —  обрыв?   — Удивилось Окно, — Все пакеты порассыпались неизвестно где, картинка не складывается.

Туыек прислушался к Вовиному бормотанию.

— Эфиром горних … очищен и согрет, — Бубнил тот под нос, протирая мирно беседующие о видах на урожай одуванчиков, сушеные головы. – …нектар огненный, впивай небесный свет,
В пространствах без конца таинственно разлитый…

      — Но это же… Туыек отложил газету, которую он не столько читал, сколько её загораживался, — стихи?

      — Кто стихи, почему стихи, — Проревел Вова, и головы испуганно притихли. Все, кроме одной, которая еще остывала после фуфельной печи.

      — Он еще и в шахматы может, скотина! — Накляузничала та, шмыгая обгорелым носом

      — Кто в шахматы? Какие такие шахматы? — Вова свел все глаза в одну гроздь и навел ее на мятежную голову, — отправлю на ремонт обрыва,—Известил он на удивление ласковым голосом,— там, как раз умники требуются.

        Видимо, перспектива по участвовать в ремонте обрыва никак не устраивала голову и она затихла. — То-то же, — Рыкнул Вова и перевел налитые кровью глаза на вжавшегося в кресло Туыека. Несколько глаз, как успел с удивлением заметить Туыек смеялись вовсю. но Вова поспешно отвернул их так, чтобы никто не видел.

       Убедившись, что бунт на корабле подавлен Вова вернулся к своему прежнему занятию – протирать головы и бубнить под нос, едва различимо: “Мой дух, эфирных … не … берегами”
Туыек аккуратно сложил газету и, оставив ее на кресле для следующих поколений читателей, отправился на поиски загулявшего  на пару с Извещением, Чемодана. Он не мог позволить Двурукой Пиле сидеть в Чемодане до бесконечности, а тот — забубенная душа, удрав в загул непременно забывал о своем содержимом.

      — Куда!? — Рявкнул ему вслед Вова, — А счёт?

     — Действительно! — Спохватился Туыек и покраснел, — Сейчас… Я… сейчас. один, два…

     — Ну-у….

    — Три! — Выпалил Туыек. — итого: шесть с мелочью.

    — Правильно, — Хмыкнул Вова,— Можешь идти, но к обеду возвращайся – я тут готовлю кое-что. Тебе наверняка понравится. Торопись, а то уже и факториал на носу и масть идет, а Германа все нет!

     Туыек вытер рукавом холодный пот с лица и выбросив использованный рукав в мусорную корзину, вышел на улицу, зеленея от облегчения всеми индикаторами.

Над почтовым отделением красовалась вывеска “Свисток и Утка” . Из трубы на крыше  здания валил густой черный дым.

   — Что, сестра, — Прокричал Туыек  Утке, стоявшей рядом с трубой и со страдальческой миной рассматривавшей  веревку, которую она держала,  с привязанной к ней гирькой от весов и металлической губкой для мытья посуды. — выбрали, никак?

  — А как же! — Крякнула Утка фальшиво радостным голосом,  каким обычно продавцы воздуха встречают покупателей, в надежде всучит просроченные в связи с неприбытием конца света индульгенции, — Конечно выбрали! — И отогнав расшалившийся от безделья дым носившийся вокруг неё  спросила строгим голосом, — А кого, собственно,  это интересует?

 — У меня тут чемодан… — Крикнул Туыек, и замолчал.

 — Чемодан? — Удивилась Утка, — Вроде, никакие чемоданы к нам не заглядывали в последнее время. Сейчас у других отделений спрошу.

     Утка вытащила из нагрудного кармана носовой платок размером с цыганскую шаль, только без кисточек, и принялась  ловко перекрывать дым из трубы так, что клубы дыма покорно выстроились в кубиты  азбуки  Брайля.   Передав сообщение Утка вытерла платком лоб, размазывая сажу по всей физиономии.  Наведя маскировочную раскраску на лице, Утка выволокла бинокль, залегла за конек и принялась изучать горизонт событий.

    — Ну, что —  есть? — Не выдержал Туыек.

    — Тс-с-с! — Зашипела утка по гусиному, — Тихо, олух, выдашь наше местоположение. Мы же анонимное сообщение послали.  И, вообще, сходил бы в кабак, что ли – вон там, за углом как раз один остановился на постой,   у них сейчас сезон линьки, пользуйся случаем.  Через пол периода – ни одного не найдешь —  все откочуют на летние пастбища за свежей травой.

   Туыек помахал Утке и получив заверения , как только что будет известно —  она сразу же его отыщет! Отправился в кабак —  послушать музыку.

    В кабаке, по обыкновению, творился бардак. Шум столбом, дым коромыслом и Гвалт  посредине всего.  ”Я так и знал…” , вздохнул  Туыек и плюхнувшись за столик принялся наблюдать как Гвалт Громкий размахивает сливающимися в огненные круги руками.  Намахавшись вдосталь, Гвалт радостно объявил – технический перерыв на тех. обслуживание!  и рухнул  на стул рядом  с Туыеком.

    — Привет, — Вежливо сказал Туыек, — Мы, кажется, знакомы. Не видал ли ты мой чемодан?

    — А-аа! — Радостно завопил Гвалт, — ты тот самый, новый сто двадцати восьми битовый! И как дела с обрывом?  А то мне пришлось уволиться – начальство заявило, что бессмысленно коммутировать пакеты, если обрыв! Прикинь, так и сказали!  Вот, теперь тут – оркестром народного творчества руковожу.

   — Да я… — Смог вставить слово Туыек,  — я, собственно — чемодан….

   — Да вижу, вижу! — Радостно закричал на весь кабак Гвалт, — Ты — чемодан! Смотрите все!!! — завопил он так, что окна зазвенели, а кабак неодобрительно заворочался переступая с ноги на ногу, — Какая многогранная личность наш новый сто двадцати восьми битовый! Он еще и чемодан!

   — Я так и знала! — Прокрякала Утка пробившись сквозь толпу зевак, — Я  знала, что ты — Чемодан! Просто,  не хотела мешать поискам себя такой симпатичной личности.   Но сейчас – вот, официальная справка – и протянула Туыеку справку с фиолетовым штампом, гласившую:

     ” Почтовое отделение “Свисток и Утка”  приносит извинения за доставленные   неудобства и не доставленные вовремя вещи. Так, как Ваш  чемодан отыскался, пневмопочта больше не несет за него ответственность,  начиная с момента оплаты расходов по поискам и хранению вышеозначенного чемодана, но не позднее, чем через двадцать пять дней с учетом пени.

  Подпись:

  И.О.  Его надувательства, почтмейстера  всея вселенная, отделение  пояс Копейра на последней дырке.

    Утка

  М.П.

“

  Прочитав справку, Туыек вздохнул с облегчением — ну, вот, наконец-то чемодан отыскался и можно выпустить двурукую пилу на свободу!

—   Конкурс, — застенчиво сказал Туыек подмигивая всеми глазами разом, — вот только еще не придумал какой.

 — Ха! — Воскликнул Вова и отвесил звонкого  щелбана свеже-испеченной голове, — Давай,  кто дольше плюнет!

 — Дальше, — поправила его голова, и получив еще щелбан взвизгнула, — Ай!

 — Дальше —  любой идиот сможет, — Хмыкнул Вова, — Пусть они  — “кто дольше плюнет” соревнуются.

    И принялся выставлять головы в одну прямую. “Учтем параллакс, —  Бормотал Вова, — И дельты всем выставим одинаковые, а то ишь, взяли моду жульничать с измерениями.”

   — А с какими измерениями они жульничают? — Поинтересовался Туыек, окончательно отложив газету с кроссвордом, врученную ему Гвалтом в кабаке на журнальный столик стоявший  в холле гостиницы.

       Гвалт утверждал, что сам составил этот кроссворд, еще в институте  на конкурсе чтецов  караоке. Тогда-то, собственно и открылись его таланты в области кроссов. Любых, как оказалось. И его прямо с кросса по пересеченной местности, где он бежал за команду курса(в последствии ему объяснили, что то был не его курс) забрали на почту коммутировать кросс на пневматическом ходу, вручив форменную шапку с козырьком  и кокардой.

     — Представляешь,  — кричал Гвалт размахивая руками, — сказали, науку учить любой дурак может, а вот коммутировать кросс — не каждый! Но кроссворд из кармана попятили, гады! — Продолжал надрываться Гвалт,  — И вот сегодня — смотрю, ба! Да вот же он, мой кроссворд!

     — Так ты его вот так просто взял и составил? — Восхитился  Туыек, беря в руки авторский, можно сказать, экземпляр.

     — Вот еще, — гордо фыркнул Гвалт, — Я его перекоммутировал так, чтобы  только я знал как его пройти.

        И  вручил кроссворд Туыеку ,

      — Вот,   возьми — тут тайна обрыва.  Если сумеешь разгадать — пакеты пойдут по другим маршрутам, в обход, и снова будет мир во всем мире!

      — Так отчего же ты сам…. — протянул Туыек.

      —  Так, забыл! — Радостно прокричал Гвалт, — Я же свое дело сделал, теперь очередь других, твоя, например.

     — Да с любыми, — проворчал Вова, — Один чёрт —  вот этот вот, — Вова ткнул в скромно потупившуюся  голову, — до восемнадцатого измерения дошел, ухарь! Благо  в лабазе линейки подходящие закончились, вот я его и застукал.

    Чёрт принялся было что-то объяснять, ссылаясь на горящий план и срывы поставок комплектующих, но Вова лишь скосил на него с десяток глаз и чёрт немедленно замолк.

      Вова   смахнул со стойки непонятно откуда взявшиеся крошки торта и принялся всеми клешнями протирать рюмки, напевая, уже не таясь:

Он, к груди города припав, неутомимо
Ее сосет. – Меж тем восходят клубы дыма
Из труб над кухнями; доносится порой
Театра тявканье, оркестра рев глухой.
В притонах для игры уже давно засели
Во фраках шулера, среди ночных камелий…
И скоро в темноте обыкновенный вор
Пойдет на промысл свой – ломать замки контор.

   —  Есенин! — Неуверенно вскричал Туыек, — Я встречал его в одном кабаке на…. Не помню где, надо логи  просмотреть  — там есть.

  — В логах  все есть, — Согласился Вова, — Даже   Есенин. Тот еще бандит был, помнится. Особенно  в вечерние сумерки.

     И вытащив из-за спины огромный  стартовый пистолет с перламутровыми кнопочками, скомандовал головам,

   — На старт….

 

 

 

 —  Стоять! —  Неожиданно завопил Вова, — Без команды не начинать! Я тоже участвую, — добавил он
деловым тоном, —  сигнал — два свистка. Подает сигнал Туыек. Цвет сигналов —  произвольный.

     Вова вручил Туыеку свисток, —  Дуй!   Но только, смотри мне! Чтобы честно все!

    И  Туыек ухнув,  дунул по коридору на перегонки со свистком.

       —  Стой! —  Взревел Вова, —  Мы соревнуемся, не ты!

      —  Но, ты же… сказал – дуй… я и… дунул, —  Просипел  Туыек пытаясь отдышаться.

      —  В свисток дуй, не до горы!  — Вова отчаянно подмигивал Туыеку, но тот сигналов, к большому Вовиному расстройству, не замечал.

       —  Так мы пульку расписываем? —  Осведомился он радостно, —  Сейчас нарисую! У меня и чемодан с собой.

       — Хорошо,  —  обреченно сказал Вова, —  рисуй. А мы пока по-соревнуемся. Уж только сигнал
подай. Какой-нибудь.

      Туыек подал сигнал на все головы и Вову разом, а сам принялся рисовать на газете  пулю, угольком отыскавшемся в фуфельной печи – видимо, результат одной из неудачных  Вовиных попыток.

     Соревнования шли своим чередом. Впереди всех летел плевок Недопросушенной   головы. Следом за ним с большим отрывом – Вовин.

— Мой будет первым, — Уверенно сказал Вова и показал клешнями —  на сколько он опередит
Непропеченного.

    —  Чушь. —  Высокомерно заявил тот, —  мой плевок будет первым. Да он уже первый.

     —  Зато, мой находится на разгонной траектории, —  презрительно фыркнул Вова, —  а твой шибздик,  на баллистиеской.

    У Недопропеечнного покраснел нос.

   —  Чушь, —  Сказал он, но уже не столь уверенным голосом, —  этого не может быть!

    — Это именно то, что сейчас и происходит, —  Небрежно бросил Вова, — Неуч!

     — У меня докторская по физике! —  Заверещала голова, —  и здесь явные нарушение законов!

     — Вы все слышали? —  Нехорошо осклабившись пророкотал Вова, обращаясь к
повернувшимся к нему головам, – Этот кусок Докторской меня в жульничестве обвиняет!
—  и ловко поменял кончиком хвоста местами свой плевок и Непропеченного Доктора. —  Сам-то,  небось,  из сплошной макулатуры сделан, а туда – же авторитет! Вот, смотрите, кто из нас прав.

     И развернувшиеся к все еще летящим плевкам головы дружно ахнули.

    —  Это…  как же это…? —  Забормотал макулатурный доктор, —  Это же… —  И принялся лихорадочно
мигать глазами, явно пытаясь найти хоть какое-то правдоподобное объяснение  происходящему на его глазах  откровенному  нарушению,  казалось бы незыблемой теории всего.

     Вова его горю  не мешал.  Он раскланиваясь направо и налево, принимая поздравления.  Последним к хору восторженных голосов присоединился Непропеченный,  бормотавший смущенно, что-то о границах познания и несовершенстве современных  методологий….

     — Короче, ты победил. – Сказал он и заплакал.

     —  Семь первых, —  Сказал Туыек, —  А как так оказалось, что он проиграл? Мозгами слаб, что
ли?

   —  Пас, —  Бросил карты на стол Вова, —  Да нет, что-ты, он куда образованней меня, просто глупей. И в
психология совершенно не шарит. Вот в ней-то  он и правда не силен. – И задумался.

     Гусарик, в которого играли Туыек и Вовва не выдержал,

 — Вы играть будете или я к другим пойду?  У меня же заявок на целый день.

—  Да иди, пожалуй, —  Вздохнул Вова, — мы с Туыеком, обрывом займемся. Давно уже  пора, да и чемодан нашелся, откладывать уже нельзя.

 

 

 

Под обрывом протекал ручей.  Вова и Туыек смотрели на большой чемодан, верхом на котором сидела давешняя Утка из почтового отделения “Свисток и Утка”

    — Свисток осиротел, — сказал Вова с тяжелым вздохом. — Кто нам теперь сигнал подавать будет, если он будет в печали?

    — Я могу, — Попытался утешить  Вову Туыек, — Вот только потренируюсь немного и…

    — Свисток жалко, — Пробормотал Вова, — Впрочем, незаменимых у нас нет.  Кому-нибудь из голов  поручим, а то у них от безделья мысли заводиться стали,  а ты знаешь, как сложно выводить мысли, если они завелись, а?

   Утка помахали им,

     —   Увидимся!

     — К его надувательству,  великому Почтмейстеру отправилась,  — Сказал Вова, — С докладом.

     — И с подарками, — добавил Туыек, — Смотри какой чемодан огромный, я точно в такой же двурукую бензопилу запихал, как она не ругалась.

     — А чего ей ругаться-то было? — Удивился Вова

     — Да иголки, сказала, колются.  Сосновые, что ли? Мы же  с чемоданом по шишки ходили, представляешь, идем мы такие, впереди чемодан вышагивает, за ним я…

     — Стой, — сказал Вова неожиданно, — Помолчи-ка секунду, я…. Держи ее, — Вдруг вскинулся Вова, — Держи пока не удрала!

      Утка вдруг каркнула и взлетела громко хлопая крыльями, а Вова вынув из кармана голову Непропеченного швырнул ее в Утку.  Голова громко вереща о своих правах  с чмоканьем влепилась в пузо Утки и заткнулась.  Зато теперь заверещала Утка,  орала она, отчего-то “Грабют!”

    — Грабь награбленное!  — Захохотал Вова и подставив клешню поймал Яйцо вывалившееся из Утки.  — Видал, какие они себе яйца завели, а?  —  Рычал Вова,  пытаясь разбить наголову Яйцо.

    — Фаберже? — Уточнил Туыек, — Ему же место в музее.

     — Сами вы музей! — Не выдержало Яйцо, — Тьфу на вас!

    — Я сам чемпион по плеванию! — Завопил еще громче Вова,  — Хочешь по соревноваться?

     — Давай,  —  разгорячилось Яйцо, — Раз, два…

     И на счет три плюнуло иглой, с вдетой в неё ниткой.

     — Так нечестно!  — Возмутился Туыек, — Все знают, что с ниткой летит намного дальше!

    Ухмыляющийся Вова, и не думавший соревноваться с хвастливым яйцом,  схватил иглу и крикнув  Туыеку – “скорее зови Гвалта на помощь, у меня рук маловато”,  —  принялся штопать обрыв…

   — Это все Утка придумала, – Прокричал Гвалт, перекрикивая шум в кабаке, — чтобы пакеты легально пропадали, а она их тырила. Вот же Жлобина! Меня без работы чуть не остваила, и повел плечами, демонстрируя новенькие форменный петлицы с вензелями.

    — Ничего,  сейчас их по протоколу опросят,  —  Хмыкнул Вова,  — и выяснят всю подноготную. Эх, одно жаль — Обрыва теперь нет, кто в моей гостинице остановится? Как я коллекцию голов пополнять буду?

     — Поеду я, пожалуй, — Сказал Туыек и поставил пустую кружку на стойку бара. — Да и транспортный космолет уже ждет, второго уровня.

     — Еще увидимся, — Сказал Вова, и добавил шепотом, так, что лишь Туыек мог его услышать — Уж я об этом позабочусь.

    И хитро улыбнувшись,  щелкнул клешнями, перекусывая воображаемую линию.