Nektototam's Blog

Все параллели тут — меридианы. Да и те, сцуко, кривы-ые, однако.

Затвор передернут: обойма полная, новая. Карабин закреплен в петлях под столешницей. Крепко, надежно, кондово. Подглядывает, насупившись в прихожую. Ящик гранат под кроватью; корзинка с вязанием. Взрыватели, бикфордов шнур свернулся клубочком. Нежится. Свежая поставка. Едва оттерла смазку. Глок… Черт! Где же он? А, вот проклятый склероз, под подушкой, конечно!
— Заодно и мусор выкинь! Ведро полнехонько, лентяйка!
— Ну, ма-а! Я сейчас, только уроки доделаю – по химии много задали. Ну, сделаю, сделаю!
— Не забудь к бабуле сбегать, у нее молоко закончилось и компьютер сломался – не может по скайпу с подружками общаться. Смотри только не заплутай, сегодня же возвращайся.
Проклятая кошка. Здрас-с-с-те Вам, как поживаете? Брысь с дороги! А-а-а… С крыльца кверху лапами, прямо на старую сплетницу из седьмой, что грибом вросла в лавочку. Дедушкин табачок. В лепешку её! Визг вонзается в тухло-коричневое небо. От облезлых стен домов отражается. Стеклянными шариками по асфальту дробно. Вы не ушиблись? Участливо. «Поделом, ведьма старая!» Может, кхе, амбуланс? Точно не на…? Кошка? Кто — я? И ничего не драная. Сухо: Вам, бля, показалось. А кошка – сбежала. Ну, и я пойду — бабуля заждалась.

Кошка, вскочив с четверенек, подхватила валявшийся велик. Вскочила на него, привычно чертыхнувшись — снова зацепилась всей дюжиной в джинсах прорех разом за седушку, но выровнявшись, выехала со двора и покатила по яркой желтой полосе на брусчатке. Полоса была не для велика, но вела точнехонько к Бабулиному дому, за лесом, рекой и, кажется, полем. Но совсем не далеко — за час в оба конца можно управиться, если ворон не считать хвостом. Впрочем, хвостом, как и ноги собак, все равно не считается.

Солнышко жарит будь здоров. На небе ни облачка. Дорожка ведет… Вот черт — молоко. Кошка сворачивает с дорожки. Дальше – стоянка у огромного супера с зеленой, шервудской, вывеской: «А ну-ка отвали!» Где же замок, неужели посеяла?
— Ха, Кошка, это ты? Сколько лет! Можешь помочь?
Кошка смотрит на патлатого пузана в клетчатых, до колен шортах, сидящих на нем мешком, с насосом в руках.
— Чем? Сам качай.
— Да я и качаю, но тут, похоже, прокол.
— Я что тебе шиномонтаж?
— Я… не знаю. А может, эта, как её, аптечка есть?
— Вот, — бросает балбесу аптечку, достав из коробки на заднем багажнике, — я в магазин, вернусь, чтобы готово было. Мне некогда тут с тобой.
— А я твой покараулю. Да не парься с замком!

Кошка расплачивается в кассе, поглядывая сквозь стекло на огромного белого кролика, читающего, шевеля губами, инструкцию к велоаптечке. «Идиот», — вздыхает она, — и роняет небрежно кассирше, — два «Мальборо лайт», — протягивая деньги и клубную карточку. Хотя на сигареты скидка не распространятся.

Кролик встречает Кошку с насосом в одной и тюбиком с клеем в другой руке.
— Эта… — протягивает ей клей, — не схватывает. Сказано: ждать полчаса. А ты — куда?
— К Бабуле, — Кошка машет рукой в сторону Бабулиного дома, — по желтой, для слепых полосе, как раз. Дом с синим фронтоном. На клумбе цветы. А что?
— Может, подбросишь, а? Там, неподалеку от сворота на скоростную, есть мастерская. Знакомый, за полцены…
— Ты что, родной, никак с дуба упал? А как же твой велик? Сам за нами пойдет?
— Ой, да нет — он же складной. Ты это, его в мастерскую забросишь, а я уж как-нибудь сам, а?

Кролик, пыхтя сложил велик и прикрепил его к багажнику Кошки.
— Все. Передавай привет. И – Бабуле, я к ней заскочу. Ты же там будешь, да?
— Передам, — обронила Кошка и, вскочив на велик, двинулась дальше по желтой полосе. – Мда, еще один заскакивальщик, — бормочет она, — Ну-ну.

Кошка, запыхавшись, тормозит у обшарпанного киоска. «Горячие Пирожки» значится на вывеске. За измызганым прилавком странная личность: два на полтора, как не поверни и с грудой барабанов на заднем плане. В сторонке – жюри с номерами.
— Куда едешь, красавица?
Хлоп, муха готова. Шесть-шесть. Гривастый, жилистый – ему бы слонов по саване гонять, оценивает Кошка, а он мух.
— С чем пирожки? С мухами?
— Смешно, — продавец лениво откладывает мухобойку, — с котятами.
— Смешно, — фыркает Кошка, — сам ешь. Фу-у…
— Я и ем. – Продавец берет один пирожок и с видимым отвращением откусывает. – С рисом и мясом, — говорит он невнятно с набитым ртом. Сплевывает в корзину. Один-один, оценивает жюри разочарованно. — Чье мясо – не знаю. Мне начинку готовой привозят. Я только жарю. Ну и, если получится, продаю. Есть и новомодное, для веганов, — кривится, — с горохом.
— Два, — подает денежку Кошка, — Не успела позавтракать, — объясняет, хотя ее и не спрашиваю. — Вот у моей бабули пирожки… — Закатывает глаза, и вытирает брезгливо пальцы салфеткой. Барабанная дробь! Шесть – сорок восемь! Жюри ликует. Бьет в барабаны. Кошка раскланивается.
— С мухами? – уточняет продавец. Ухмыляется криво.
— С котятами, — вздыхает Кошка, бросая смятую салфетку в мусорную корзину, — она, в отличие от тебя, умеет их жарить.
— Никто не жаловался, — обиделся Смерть Мухам.
— Сильно голодные были, как я сейчас. Ну, или не хотели тебя обижать. Уж и не знаю почему. Я вот запросто могу.
Барабанная дробь, игра желваками. Мимо кассы, увы.
— Да знаю я, — вздохнул Мухобоец, и снова прихлопнул муху, ловко подхватив мухобойку. – Только ты, уговор, никому? А, как можно у твоей бабули рецепт бы?
— Если идти по желтой полосе, дом с синим фронтоном и на клумбе цветы. Серые такие, как ты. А вот договоришься ты с ней или нет…

Вскочив на свой велосипед, покатила дальше к свороту на скоростную, к железному мастеру, в мастерскую.
— Дня два. Или три, сложно сказать, — говорит жестянщик хмуро, размазывая масло на лбу, — а может — все пять. Проще новый купить.
— Погоди, там же только проколото колесо? – удивляется Кошка.
— Чего? Эта лайба в последний раз кого-то возила еще при царе Горохе, да и то – вряд ли дальше, чем до ближайшей лавки, что торгует травкой.
Гороха? — Взрывается Кошка, — убью! А есть ли тут туалет? – морщится, — уи-и-ий-ю!
— За углом, — хмыкает железный человек, вручая ей ключ, — что, неужто, пирожки? – И хохочет, подлец, понимающе утирая жестяной рукой стальную слезу.
— Так, что с железякой? – Спрашивает он у вернувшейся Кошки, — выбросить или?
Что хочешь, — бурчит Кошка, вытирая слезу с позеленевшего немножко лица.
— Там, на стенде у входа – зеленые очки, — вздыхает Железянщик, — тебе в цвет лицу, возьми.
Отмахивается от денег Кошки, и подхватив велик Кролика скрывается во тьме мастерской.
Кошка, подумав немного шипит, выгнув спину дугой и несется стремглав к туалету, со сдавленным воплем: «У-у-и!»

Тем временем Кролик, велев таксисту не уезжать, стучит в дверь к бабуле.
— Кто там? – Бабуля кастрюлями гремит, — кого там черти носят?
— Это я, — пищит неожиданно цыплячьим голосом Кролик, — Кошка.
— Ты что, дурак? – Бабуля открывает дверь и смотрит на зардевшегося Кролика придавливая его к земле ласковым взглядом.
— Ну, типа, да, — смешался тот, – меня, в смысле, Кошка прислала. Ей на такси не хватает, а велик – сломала.
— А. — сказала Бабуля, — тогда заходи. Где-то у меня кошелек, что-то я запамятовала. Совсем старая стала… И, где мои очки?

Кошка резко тормозит, велик заносит, и она, соскочив, делает три шага и плюхается на скамейку рядом с Кроликом.
— Ну, что, пушистенький, типа, привет.
С кроликового загривка сыпется шерсть, из рук выпал штопор.
— Ты, это…, будешь? – Кролик кивает на пузатую бутылку, оплетенную соломкой. Всегда есть, что подстелить. — Ну, я твою бабулю немного растряс. А, что — ей все равно, а мы немного поразвлечёмся. Жизнь серую помянем, имеем право.
Кошка вздыхает, за что мне такое? Простофиля, потому что, долетает до нее укоризненное от хлопочущей на кухне бабули.
— Нет, пожалуй, — говорит она Кролику, — время твое вышло, да и мне пора бабуле помочь.
Поправляет зеленые очки, на курносом, в веснушках носу, и хохочет: тебе пора, и мне тоже – я сегодня в одно место лечу!
И шлеп, по носу кролику, мазью, что по химии задали. Смотри-ка – сработало, улыбнулась она, вставая, хм, может и правда, все не так плохо с учебой, как мать намекала?

— Ну, и как ты? — Спрашивает Бабуля, помешивая в чане на плите, — полегчало?
— О, и не спрашивай! А, что это за запах? Мушиный, какой-то. Химия, кажется…
— Ничего, поварится немного – запах уйдет, хорошее мясо останется. Свинина постная. Пирожки будут на славу. Спасибо за помощь. Как и обещала. Я как раз тесто замесила, поди уже расстоялось. Поможешь?
— Ага, только компьютер твой посмотрю, что там сломалось. И сразу же присоединюсь.
Кошка взяла со стола стакан с ярко красным напитком. Свежевыжатый, — хмыкает Бабуля,- для тебя старалась. Отхлебнув, одобрительно головой покачала и села за компьютер, задвинув ногой сумку с белоснежной кроличьей лапкой, прицепленной к клапану. И карим, задумчивым, изнутри взглядом. Отогнав сиротливо жужжавшую муху, сделав еще глоток, и в экран уставилась.
Бабуля вздохнула одобрительно: растет. И, посмотрев немного внучке через плечо, покачав сокрушенно головой: ничего в этой вашей технике я не понимаю, по своим делам отправилась, задвинув карабин поглубже под стол. Еще три метлы не обкатаны. Ой, чуть не забыла! В погребе же мается Крысиный Король, пора выпускать, дозрел уже кажется, осознал. Да и чучелу новому место нужно бы в замке подобрать, внучку Фэн Шуем порадовать.