Старшего лейтенанта Ботинкина расстреляли на рассвете. Командовавший расстрельным взводом лейтенант Желобов, вытащил из кармана несвежий белый носовой платок и поднял его над головой.
– Взво, – просипел он, синея лицом, – взвооооооо! Голос его было окреп с середины слова, но так ни за что и не зацепившись, бесстыдно сорвался в визг. И затих, потрепыхав напоследок, одышливо потрескивая.
Сонные солдаты, понимающе переглянулись и прицелились.
– Сзсььь – не сдавался Желобов, – сь…
Привязанный к столбу Ботинкин, мычал, что–то сквозь кляп и дергался, будто к нему подвели электричество. Солдаты ждали. Желобов снова изменился в цвете, что твой хамелеон и, оглушительно чихнув, высморкался в платок. Раздался недружный залп.
Ну, что – еще партейку? – Отлепился от стены, жевавший зубочистку, старшина Желонкин.
Э–э, – откликнулся Желобов, не отрывая взгляд от двух солдат, деловито волочивших к оврагу Ботинкина. – а ставки?
Можно поднять, если что.
Да, а то, как–то хиловато, никакого куража. Вот помню, перед самой первой…
Да забей ты на это, – Желонкин выплюнул спичку. – По полтиннику, идет?
Да можно. Да. Можно. Да, эй! Какого черта стреляли без приказа?
Солдаты непонимающе переглянулись. Один из них сказал, отпустив ногу Ботинкина:
– Никак нет, сэр. Была команда, сэр. Была отмашка…
– Молча–а–ать! – Голос Желобова окреп и Желобов проорал еще раз, чтобы в этом убедиться, – Молчать! В следующий раз расстреляю вместе со всеми!
Солдат пожал плечами и, подхватив босую ногу Ботинкина, скомандовал:
– Потащили. – И добавил потише, – вместе стоять будем, хрен старый.
– Я все слышал! – крикнул ему вслед Желобов.
– Ну, что – значит по полтиннику?
– Никак не меньше, иначе – пустая трата времени.
– Думаешь, успеем еще парочку партий?
Желонкин скептически взглянул на украшенный всполохами горизонт и пожал плечами:
– Одну – точно. Спрямлю–ка, пожалуй. – Сказал он, шагая в распахнутый люк пустой пусковой шахты.
– Да уж, – вздохнул Желобов, и махнул рукой курившему у входа в бункер солдатику, – иди сюда. В… «Баккару» умеешь?
– Как не уметь, – солдатик покосился на добротные сапоги Желобова, – конечно умею! А какие ставки?
– По… А, да пофиг!
Он повернулся и сделал шаг. Солдатик выстрелил ему в затылок, и, отставив винтовку, уселся на приступок и принялся, довольно кряхтя, стаскивать свои сапоги, давая отдохнуть ногам. И стащив, замер, едва не задохнувшись от нахлынувшего счастья.
