Сорока Гусля смотрела в лорнет на свое оперение вставшее дыбом и судорожно искала дар речи, как-то очень не вовремя покинувший ее.
И было от чего исчезнуть, собственно:
— Почему моё оперение — черное!? — Возопила сорока Гусля голосом, каким нашла, — Караул!!!
Голос оказался не ее, но сороке Гусле уже ничто не могло ни помочь, ни помешать.
— Караул!!! — Верещала она каким попало голосом, — На помощь! Насилуют!!!
На слове «насилуют» очнулся от лицезрения третьей составляющей внутреннего мира бабочки-капустницы, вылупившейся вчера у него в левом башмаке, полковник Никтонепишет и, переведя недовольный взгляд на Гуслю, достал из кармана бридж блокнот и огрызок химического карандаша.
«Пратакол» — вывел полковник неровными буквами. Какими вспомнил — читать-то он разучился давно, но писал еще вполне уверенно.
— Потерпевший? — Отрывисто спросил он не отрывая глаз от забавных гусениц нарисованных им на бумаге. Гусеницы были похожи на ту, из которой вылупилась бабочка.
— Я. — Сварливо откликнулась сорока Гусля, — кто же еще.
-… еще… — пробормотал полковник вырисовывая очередную гусеницу, послюнявив карандаш. — Подробности. Для протокола.
— Ну, в общем, я вся — черная! — Закричала сорока Гусля не своим голосом.
— Понятно, значит нападавший был негром. — запротоколировал Полковник.
— Я его не заметила, — скромно сказала Гусля, — он же у меня еще и голос украл, сволочь!
— А чьим ты сейчас разговариваешь? — заинтересовался Полковник. — Это тоже для протокола.
— По моему …твоим. А что?
— Значит на меня тоже напал негр? Просто так, без объявления войны? Врасплох застал и попользовался…. Убью!!!!!
— Ты чего это так орешь, как будто на нашу деревню напали людоеды? — Спросила сонная ворона Гусля перевесившись через край своего гнезда.
— Негры!!! — Ревел сквозь сон полковник, взмахивая руками как огромная бабочка. — Без объявления войны! Всех в ружье, а всех кого не в ружье, тех в…. Отставить!!!! — Завопил он еще громче прежнего, отплевываясь от воды, которою ворона Гусля вылила ему на голову из ведра. И выплюнув нагло храпевшего карпа, жившего у них в ведре последние годы, снова заснул.
Во сне он улыбался кому-то и ворона Гусля, успокоившись, принялась наблюдать за нарисованными полковником гусеницами, превращающимися прямо на глазах в куколки, из которых выпрыгивают потягиваясь и смеясь бабочки махаоны.
— Так-то оно лучше, — сказала она громко, — и никаких негров!
От звука ее голоса с полки у дверей свалился старый походный башмак полковника и задавил одну из бабочек порхавшую там.
***
На спящего негра упал кокосовый орех, пребольно шандарахнув его по голове.
«Черт, — подумал негр, — а если бы я тогда купил не пластмассовый, а настоящий? Нет! Надо больше думать об экологии! Заодно индеек перестать резать на праздник, иди знай, к чему это может привести…. А что делать с ними между праздниками? Надо это поручить кому-нибудь обдумать — слишком важная задача на эту каденцию, чтобы решать ее сходу и не подумав.»
***
Полковник покрутился немного во сне и бабочка махаон выбралась из под башмака. Отряхнувшись, она осмотрела повреждения и улыбнувшись полетела вслед за товарками.
Ворона Гусля помахала ей вслед, — людоеды, как же! Придумаешь же ты, полковник. Главное — свой голос не потерять! От этого все беды.
Nektototam's Blog 
Добавить комментарий