Nektototam's Blog

   Ну, и мы вышли со двора. Как  и было сказано, воскресным днем. Хотя… музей нам, по счастью,  уже не светил.  Как и рабочий с пулеметом, слава мне,  Великому и могущественному Богу Нектототаму, сумевшему построить справе… Нет. Справедливость —  плесень  в сыром углу, как ее не суши рефлектором, она все себе лезет и лезет изо всех щелей. Только радикальные меры могут спасти мир от справедливости.  Я, лично, только за! Креозотом, к примеру, не плохо. Я — за честный мир, если честно. За тавтологию не извиняюсь: в иврите тавтология средство выразительности. Сам Соломон ею не брезговал. В «Песнь песней», как помнится злоупотреблял ею направо и налево.

  Но, мы отвлеклись, хотя и немного.

   Ко мне подошла неопределенных годов карменсита с веточкой розмарина в руке и улыбкой до ушей. Улыбка потрясла  меня до основания( когда- нибудь, если не забуду,  я соберусь с духом и отыщу таки, где же оно,  это — основание) — в улыбке фигурировали три зуба из каждых четырех, да и те выглядели  не совсем целыми…  Лучезарно улыбаясь, девушка вручила мне розмарин и вцепилась в руку.  Всю правду расскажу, яхонтовый!»  — выдохнула она по гишпански.

 — Чего она хочет? —  занервничала жена, —  только деньги ей не давай!

— Облезет, — Ухмыльнулся я, — у меня опыт.

— У тебя, —  нервно дышала мне в руку цыганка, —  у тебя все для семьи. Вот, вот и вот.   —  она водила пальцем по моей ладони, а жена тем временем явно решала какой из сумок ее шандарахнуть, если что. Той, что в левой руке или той, что в правой, если дело дойдет до вымогательства денег.

— Нет,  —  сказал я,  — то есть, конечно — да! Но…

  Жена добро улыбнулась подобрав  сумку  с подарками и я понял, что, пожалуй,  я — первый на очереди.

— Евро,  —  Бодро сказал я, — даже, от щедрот  — два, — И вручил непрошеной Кармен два евро.

— Ты, что! —  ужаснулась Кармен, —  Пять! И ни центом меньше! Иначе мне просто обидно за идею. Пойдем со мной за угол и там все обсудим. И облизнув губы добавила,  — Не пожалеешь…

  Она явно не учла, что жены в состоянии аффекта понимают любые языки.  Даже марсианский без перевода, если придется.  И грокают все на раз.

— У меня —  опыт,  — напомнил  я жене, вдруг забыла? — Два евро и до свидания. — галантно добавил я, обмахнув шляпой ботфорты перед цыганкой, и она, поняв, что тут, увы,  дохлый номер, отчалила.

  А  я даже разочаровался, если честно.

—- 

— Яхонтовый, давай погадаю, — пробасила толстая цыганка преградив мне дорогу прям возле желанной цели.  Схватив меня  за руку и показав на меня, добавила деловито, своей молодой спутнице —  смотри, это делается вот так.

— Тетки! — взвыл я, глядя на вожделенную  столовую, к которой несся галопом от самой общаги, прямо перед собой,  —  Я… я кушать хочу!

— Значит так, —  хладнокровно продолжила натаску толстая цыганка, — смотри,  — и показала ей на меня.  Молодая робко кивнула головой.

— Значит так, —  выдохнула старшая в мою сторону, — рубль есть?

— Есть, но вам я его не дам! — Высокомерно объявил я, отчего-то фальцетом, —  Только кассирше и только в обмен на котлету с пюре! В крайнем случае, на перловку, хотя это и противно моему существу и желудку.

— Сверни его  вчетверо, — гнула свою линию старая цыганка, —  и положи его..

— Хрен тебе, — сказал я, не отрывая взгляда от вывески с которой нагло улыбается жареная курица.

— Вот сюда. —  Железной рукой гнула свою линию старшая цыганка, показывая на свою грязную ладошку .

— Вот,  —  заявил я, показывая шиш и глотая слюну, — двадцать копеек за вашу работу  более, чем достаточно! — и попытался вырваться из цепких рук цыганки, но не тут то было.

— Рубль! — Взвыла старая цыганка таким голосом, как будто я у нее украл рубль. Движение на улице остановилось.

— Нет! —   сплюнул я переполнившую рот слюну, и предпринял еще одну попытку освободится от захвата. Ага, не тут то было!

— Это не на долго, — успокоила  цыганка свою спутницу, и рявкнула на меня , — рубль или прокляну!

— Проклинай! — взвыл я и, выдернув руку из цепких объятий старой ведьмы, ринулся в приветливо распахнутые двери столовой( ну, тогда, тридцать лет тому назад,  так было принято писать в районных газетах).

—  У тебя никогда больше стоять не будет!!!  — Ревела мне вслед  северным медведем раздосадованная цыганка, и  сплюнув сказала молодой,  — пойдем, —  подхватила  ее под руку  и они, как ни в чем не бывало, отправилась дальше…

Кушать мне, почему-то, сразу расхотелось.  » Ага, — рухнуло у меня внутри все, что еще оставалось к тому времени,- а, что  если моя неокрепшая психика…»

И я, напрочь забыв о пустом желудке, ринулся обратно в общагу проверять возможные последствия.

К концу недели, изрядно исхудав, я понял, что все функционирует по прежнему и  успокоился.  Либо моя психика уже достаточно окрепла, либо, что скорее, в чувствах — я дуб, дубом.