Nektototam's Blog

Ну, тут все про смерть, да ненависть, а мне вот про любовь подумалось. Иду я себе по кладбищу —  Ашдодскому, если кого интересуют подробности, и вижу могилку от которой у меня  все воспоминания о былом на загривке все разом дыбом встали.  Это было вчера, если что.

Хамсин, ну, это когда сильно не холодно( для тех, кто не в курсе).  Рав отпел все положенное не снимая лапсердака и огромную черную шляпу в тон всему остальному, и удалился, озабоченно ощупывая поданный конверт, а я потирая перегретый лоб повернулся и воткнулся взглядом в могилку неподалеку.  Я, вообще, люблю читать надписи на могилках на наших кладбищах. Встречаются такие экземпляры, что просто в ступор становишься — да,  как же они вообще жили с такими фамилиями? Чистой воды проявление антисемитизма, я считаю.  На той могилке была простая и, даже, местами, несуразная фамилия — Горовая.  Тут я и осел на лавочку, заботливо поставленную кем-то, явно подозревавшим, что она наверняка кому-то пригодится.

Горовую никому доселе неизвестные люди, принесли в нашу старшую группу детского сада в спящем состоянии, прислонили к стенке да так и оставили. Когда мы закончили детский садик и были рекрутированы в совершенно среднюю школу номер четыре(которую в четвертом классе недовзорвал рыжий черт Агеев из нашего же, богатого на таланты, класса, но это совсем другая история ), добрые люди, а может это были безутешные родители, кто их теперь разберет,  перенесли Горовую, так и не приходящую с себя, и затолкали за третью парту в среднем ряду, где она и дремала, клюя своим птичьим носом парту,  до восьмого класса, пока нас волюнтаристским решение Гороно не перевели в новую школу. Не забыв упаковать и отправить нарочным нам вслед бедную Горовую.

Она, по слухам, иногда просыпалась, и даже иногда, по уверению учителей, отвечала на вопросы. Но ровно столько,  чтобы получить тройку в четверти, жизненно необходимую для перехода в другой класс. По моему твердому убеждению, учителя ставили ей трояк так и не добудившись — не дай Бог на второй год останется, кто же за ее пролежнями ухаживать будет?

Но вот мы, непонятно как,  добравшись  до десятого класса и растеряв по пути от трех, до четырех одноклассниц, решивших что все необходимые для деторождения навыки они уже приобрели, решили что уже все и новых авантюристок у нас не заведется.

Первой , решительно шагнувшей во взрослую жизнь, была наша одноклассница- переросток,  до того тихо коптила скучную школьную жизнь в седьмом классе.  Она сидела строго на камчатке — дабы не заслонять.   Ну, то есть, она родила в седьмом.  И  мы всем классом катали коляску с двойней.  Мужем ее был какой-то, невообразимо старый мужик, которому   было уже за тридцать. Как-то им, чертовски  повезло, что никто не вспомнил иностранное слово педофилия…  Ну, это и не удивительно — самый  дальний на свете восток. Дикари, практически — какие уж тут иностранные слова.  Я их, Светку с ее мужем, и после десятого встречал — жили себе мирно. А, ну  я не об этом, хотя и тут была любовь в полный рост.

В общем, начиная с  седьмого класса, каждый учебный год у нас начинался вопросом — которая  из наших девиц окончательно соскочила с учебного процесса за летние каникулы. И чаще всего мы угадывали правильно. Каждый год. Каждый, кроме начала десятого учебного года.

Да мы, собственно, особенно не гадали, все кому надо было уже ушли. В количестве пяти штук.  Оставались только те, кто мечтал о поступлении и строили планы, да  те, кому было все по барабану. Их было больше.

Перед первым уроком в класс ворвались наши девицы, все в ярких пятнах на щеках ( хотел написать на ланитах, да лень уточнять  — где это, так, что  — на щеках) и взглядами полными зависти  и недоумения.

— Вы, вы знаете??  Голосила на всю ивановскую Шинячка, наша местная предводительница краснокожих — ,  вы знаете, что Горовуха — замуж вышла?

Мы тоже обалдели, если честно.  Обратить внимание на нашу анемичную спящую красавицу мог только дятел  — по причине внешнего сходства, да и то, если он умудрится ее разбудить, что явно не в человеческих силах!

— Три дня! — вопила расстроенная Шинячка, — три дня и все! —  Видно было, что ей невыразимо стыдно  за весь мужской род,  —  Как, ну как кто-то мог  обратить внимание на эту полудохлую рыбу и не обратить внимание на писаную…

Тут Шинячка замолчала по причине говорительного спазма  и вступили остальные одноклассницы обрисовавшие картину чуть более подробно.

Предстоящая свадьба через три дня. Жених — моряк с печки бряк. В чине свежеиспеченного лейтенанта.  Прибыл из Владика. Невеста — двоюродная сестра Горовой.  Кровь с молоком, бойкая девица. Очень красивая, кстати. Гуляли они с тогда еще недолейтенантом пол года.  Она тоже во Владике училась где-то.

Морячок,  тут наши девицы закатывали глаза и поочередно падали в обморок от восторга,  красавец писаный! Умница, отличник во всем и везде!  Тут девицы начинали падать в обморок по новой.

Свадьбы была несколько скороспалительной. Ну, не успели назвать в гости половину поселка, как это было принято, поэтому пригласили всех подряд — и пол нашего класса  в придачу, что было очень кстати:  у нас была вся история из первых рук, так сказать.

Жениха по приезду поселили у родителей Горовой —  ну,  не у невесты же ему было жить, в самом деле. Приличия соблюсти надо было. Хотя бы и такие, коль на все остальные уже наплевали.   Страхолюдина Горовая на глаза жениху не попадалась, а неожиданно выспавшись, пялилась на его неземную красоту сквозь шелку в занавесочках, как и все.

И вот наступил день свадьбы!  Пока шли приготовления к походу в загс Горовая впопыхаха подала что-то жениху…  То ли стакан воды, то ли сапожную щетку и… Он посмотрел ей в глаза. Огромные, как оказалось, глаза изумрудного цвета…

Свадьбу отложили на два дня. На третий, свадьбу сыграли, но невестой уже была Горовая и на следующий день молодые уехали из поселка.

Классная багровея лицом зашла в класс с опозданием  на пол урока,

— Ребята , — Скорбно сказала она, — Таня вышла замуж и больше не будет у нас  учиться. — И заметив наши удивленные взгляды, пояснила,  — Ну,  Таня,    Горовая.

Тогда мы впервые, пожалуй, осознали, что у Горовой, оказывается, было и имя.