Nektototam's Blog

   Свора лохматых комаров танцевала танец дождя. По крайней мере, они так уверяли, а Деду Котлеткину, на самом деле, было не так уж и важно, как назывался их танец. Во первых, это все равно было красиво, а во вторых, у него все еще  оставался самогон, которым он щедро делился с комарами.  Дикие же, лохматые  комары, как всем известно,  до дедовой самогонки весьма охочи.  Вот и сейчас, все так и норовят его от избытка чувств в круг затащить — мол даже еще веселей будет! Айда с нами! Но дед лишь посмеивается,

  — Старый я ужо, коленца-то откалывать.

    И отхлебывает себе потихоньку  из трехлитровой банки, спертой из подпола,  где она «настаивалась»  по  уверениям Бабки  на каких-то  там косточках.

   — На нервах моих она там настаивается, — бурчал Котлеткин.  А когда подвернулась такая возможность, выволок банку, да в лес с ней и уметелил.  На забугорные болота. С друганами своими пообщаться. Те-то ему всегда рады были,  даже хоть и без самогону,  хотя он сроду с пустыми руками не приходил.

    Комары дотанцевали последний  танец и сгрудились совет держать: все танцы перетанцованы  уже дважды, ну, не по третьему же кругу пускаться в самом-то деле!

     — Присаживайтесь, — крикнул им Котлеткин, —  поговорим, чё.  Закусим, обратно же. Правда, только если найдется чем. А то одним рукавом занюхивать приходится.  В спешке уходил,  — объснил он комарам, — все больше огородами.    Некогда было о закуси думать-то. А с огорода что стащить — заяц  Фертифлюк обидится.

    Комары, переглянувшись и пожав плечами  сказали дружно  — Так, плёвое же дело!!!

    И, улюлюкая во все горло, из леса на деда волка и выгнали.

    Волк спросоня, было, забузил, но ему наскоро объяснили и он, утерев с глаз слезы и  восстановив дыхание после протяжного глотка,  тоже согласился,  что без закуси — и правда никак. И тут же рванул куда-то за горизонт слегка раскачиваясь на ходу, с заметным креном на левый борт.

    — Раз с креном пошел, —  Вздохнул Котлеткин, —  значит и правда, дождь  будет.  Рано или поздно.

   Из-за горизонту раздалась громкая ругань и появилась Внучка, тащившая одной рукой за шкирку Волка, а другой — походный холодильник размером с танк.

   — О, —  сказал Котлеткин, —  и правда, быстро управился.

     И сделал независимый вид,  мол, я тут природой… Вот болото, к примеру,  красивое как никогда в это время суток, и вообще…

   — Вот!  — Стукнула о землю  холодильником Внучка, —  что просто нельзя было сказать? И больше не посылай этого вахлака, — Внучка встряхнула Волка, но тот не просыпаясь пробормотал  лишь- «брось  меня здесь, родная,   завтра подберешь» и снова затих.

   Комары громко пыхтя оттащили волка в тенечек досыпать недоспанное, а вернувшись на поляну, снова ринулись в танец, как в бой. А что, пусть и по третьему разу, зато у них новый зритель появился, и в ладошки хлопает и смеется весело, не то, что некоторые. Дед лишь хихикнул на этот намек да принялся костер небольшой  сооружать:  дело-то, к вечеру, замерзнет  внучка.  Да и волк, проходимец, потом на радикулит  жаловаться будет.

    Внучка  накрыла на пластмассовом столике.  Пирожки, дедом же испеченные, достала, огурчики да помидорчики. Лучок хрустящий, да редиску краснобоку. Тут даже волк и тот очнулся.

    — О-о-о, — сказал, волк, да снова заснул с пирожком в пасти и счастливой улыбкой на морде.

    — Пока,  — сказало Солнце и закатилось за горизонт.  Дед с внучкой послушали немного, как за горизонтом Солнце Луну распихивает — той же на смену давно пора, да видать вчера загуляла допоздна,  вот и не может никак глаза продрать.

  —  Пойдем, и мы, пожалуй, — вздохнул Дед, —  домой, рано тебе еще такие слова слушать.

    Внучка хихикнула и не стала разубеждать деда, а собрала остатки еды и положила их  на видном месте — вдруг еще кто проголодается, и попытавшись, если честно, лишь для виду, отобрать у деда банку самогоном, сказала:

— И правда, пойдем домой, темно уже.

Веселый лохматые комары проводили их почти до самого дома, освещая путь светлячками, собравшимися по такому случаю  в огромных количествах так, что даже  Луна, было, заревновал, пусть и совсем немного.