Nektototam's Blog

Таракан Казе Холерас играл на бирже.  Он, разумеется,  мог бы хорошо зарабатывать и по своей основной специальности — вынос мозга желающим за мелкий интерес оптом и в розницу, или игрой на нервах у не,   да вот попала шлея под хвост: Все на бирже играют и озолачиваются,  а он чем хуже?
«Чем кролик Керогазыч», — подумав немного понял Казе и отправился на ближайшую биржу труда с криком —  ставлю на черное!
Их, разумеется,  тут же и выставили. Подчистую. Его и Крик.   С  грохотом, как же без него. Грохот руки на груди скрестил и  затих  довольный собой вдали на своем посту, погромыхивая изредка для острастки, кокетливо посматривавшей на него весь вечер из-за прилавка с цветами.
— Казе,  — строго сказал председательствующий, —  ты и так при делах,  а у нас еще много неохваченных из числа… Э-э… три, семь и… как её там?  Ты  же, точно,  охвачен?
Казе осмотрелся  и, хотя никого в подходящей для охвата близости не обнаружил, на всякий случай сказал — Да! Конечно! —   даже не заглядывая в карту, с которой ему подмигивала  пиковая дама.
— Сорок три — объявил  ведущий и  тут же стукнул  деревянным молоточком по колену Холераса,  зычно выкрикивая — Продано! Господин во втором ряду  в треуголке с криком наизнанку. Поприветствуем нашего победителя!
Настроив по  вибрирующему  колену компас, Казе оставил Крик выпутываться самостоятельно на бирже с  выигрышем и пиковой дамой, а сам пошел по азимуту, чтобы не заблудиться.
Азимут, расстроенный плохим настроем и чужим выигрышем,  петлял что твой заяц, но Казе Холерас был не таков, чтобы сойти с выбранного  пути лишь потому, что его выбрал не он.
— Азимут!!! — Крикнул запыхавшийся Холерас, — Азиму-ут, дай… дай передохнуть, силы на исходе. Или пристрели.
—  Нет, — Твердо сказал Азимут, -Что за малодушие!  Нас ждут великие дела! — И добавил деловито, — Уже за ближайшим поворотом. Там. Там-тарам. Там-там-там.  — И указал на видневшийся  за семью холмами  шпиль биржи труда, гнавшейся за ними, чтобы вручить выигрыш и  повестку в суд за неуплату налога на прибавочную стоимость в лице пиковой дамы на сносях,( том третий, параграф тринадцатый, статья 282-бис).  Дама кричала  истошным голосом, — Постой…..  паровоз!
— Нет, — твердо заявил Холерас, — нам с ними не по пути,  они же оплату за проезд требуют, а я по жизни…  Заяц!   — Взвизгнул Казе и  запрыгал по заячьи не разбирая маршрут  №3 «Южная — Куда попало».
Через две остановки умаявшийся дурью кондуктор, изловчившись, поставил Казе подножку и спустившись по ней на перрон пошел дальше пешком, а Козе Холерас махал ему рукой  из открытого окна, пока паровозный дым не загнал его обратно в купе.
— Ну, вот я и дома, — выдохнул он  с облегчением и выглянув в коридор крикнул прямо в спину проводника, толкавшего тележку. — Человек! Два чая и пирожок с повидлом.  На чай у меня хватит,  повидло твое и  счета не надо, если он только не гамбугерский с сыром.
— Отлично, — Отозвался    проводник оборачиваясь, — только кто за меня тележку толкать будет? Пушкин, что ли?
И Казе  Холерас  увидел себя самого.   » Ну вот,  — подумал он, — значит на чай  нужно оставить двойную сумму.»-   А, что ты тут делаешь, —  осведомился он у себя, раскуривая набитую трижды спитым чаем самокрутку.
— Так, дома я,  мозг выношу. -И кивнул на стоящую в коридоре тачку —   Может споем?

И он запел дуэтом любимую песню про дурака на холме.
А потом, совсем уж  разойдясь по соседним вагонам для получения большего стереоэффекта, — песню номер девять.
-А ведь, все что вам нужно — любовь.  — Прошептала едва слышно пиковая дама и скользнула осенним листом под скрип колес приближающегося утра.