Унькин сидел на краю риманова пространства и смотрел на вечность. Вечность тоже смотрела на него с любопытством: что еще он может отчебучить? С Унькиным этого никогда нельзя было знать наверняка, да Вечности и не слишком-то верила в точность, которую всегда подозревала в обыденной непорядочности.
Унькин вздохну еще раз и кинул камешек, вытащенный из левого сапога, в Вечность,
— Лови!
Вечность осмотрела камешек: нет ли подвоха, но не найдя в нем ничего подозрительного отпустила в самостоятельное плавание по реке Океан верхом на слонах, стоящих на панцире свежеявленной Матери-Черепахи.
— Ну, доволен? — Спросила Вечность у Унькина.
— Как будто…, — Пробормотал тот натягивая сапог. Вскочив на ноги Унькин притопнул и, прислушавшись к ощущениям, выдохнул, — Да, теперь хорошо! Пойду я, пожалуй.
И пошел, подхватив под мышку старый паровой молот, дремавший уже давно. Молот был стар, и возможность вздремнуть не упускал ни когда.
С плеча Унькина сорвался комар Федя и отчаянно маша крылышками полетел к Земле, все еще ощутимо трясущейся от того, что слоны ерзали, выбирая себе позу поудобнее. Им же еще предстояло стоять вечность. Или около того.
Вот так стоишь себе спокойно, и тут всякие унькины камушками кидаются. Хорошо, что у Вечности бесконечное терпение. Да?
НравитсяНравится
Еще бы, уж кому-кому, а ей терпения не занимать. ;0)
НравитсяНравится