Nektototam's Blog

      Кот Хлабысь озабоченно пересчитывал солнечные зайчики. Четвертый раз.  И четвертый раз у него получался иной результат.  Собакер Ням, внимательно следивший,  как дед Котлеткин разделывает кусок мяса, раздраженно бросил Хлабысю,

    — Ты, это, не мельтеши, я со счета сбиваюсь…  Котлеткин уже третью  косточку  не туда положил! Тре-тью!  Моя чашка тут, а он! Он  складывает…  в кастрюлю.

    — Что!? — Ощетинился Хлабысь, — Ты со счета сбиваешься? Ты и считать то не умеешь. Вот я — другое дело, у меня  — зайчики!

   — Какие зайчики? — Оживился было Ням, но поняв что речь идет о солнечных зайчиках, оскорбился, —Ты за кого меня принимаешь, бездельник? Твоих зайчиков не то, что съесть — их понюхать-то  и то нельзя! Твоя шерсть в нос лезет!

   — Вы слышали? — Провозгласил Хлабысь, предусмотрительно перебравшись с подоконника на  старенький приемник дремавший на дубовом комоде со скрипучими полками, — Ему моя шерсть помешала, а!  Никому не мешает — ему мешает, а сам только  о том, чего бы со стола стянуть и думает.

  — Деду тоже мешает, — Встряла в разборки Герань, в листьях которой и  резвились солнечные зайчики, — Он от нее чихает.

    Зайчики, все три, уставились на  собаку Няма, ожидая ответного хода.  Но Ням, неожиданно взвыл, будто его пнул кто,

    — А! А-а-а! Варвар! Варвар!  Изверг! Такие были косточки-и-и-и-и-и……… — И тут же , неожиданно, заткнулся. Потому, что дед схватился за метлу, которую собакер Ням боялся ужасно, хотя и не показывал вида.  — Подумаешь, —  фыркнул он и гордо подняв голову метнулся под кровать.

   — Что за шум, — Проскрипел нижним ящиком Комод,  и прислушался озабоченно, —  Никто не слышал? Кажется, какой-то посторонний звук появился?

  — У тебя их столько звуков, — Благодушно отозвался Хлабысь, — Одни больше, одним меньше.

  — Прекратите меня раскачивать! — Очнулся вдруг Приемник и в его зеленом глазу запорхала бабочка, — Вы меня с волны сбиваете!

  — Это все Ням виноват! — Наябедничал сбежавший  с разбушевавшегося старца под крыло Герани Хлабысь, — Дед кости варить поставил.  У Няма — истерика.

  — Сам ты — истерика, — тявкнул  из под кровати Ням, — счетовод хренов!  Иди лучше, зайчиков считай.

  Но Хлабысь не ответил, он как завороженный следил за мечущейся в приемнике зеленой бабочкой, думая, что если той удастся вырваться из лап  старого приемника, то у него, Няма, самая выгодная позиция — дорога на свободу лежит через окно, а тут он. В засаде.  И слился с листвой.

   Котлеткин пробормотав что-то о холодце, ушел гулять, прихватив с собой метлу и  собакера Няма, любившего гулять еще больше чем косточки.

   А нарисованные на обоях ходики деловито отсчитывали время до прихода Внучки, которой Котлеткин давно уже обещал сделать холодец,  да погода стояла слишком теплая для этого времени года.