Nektototam's Blog

      Зеленый попугай Хрустофор Банданович сидел нахохлившись на росшем в желтой, пластмассовой кадушке фикусе. Фикус был стар, и от того терпелив. Хрустофор был  молод и в печали.  Хрустофор  поглядывал на мир то левым, то правым глазом, но тот равнодушно смотрел куда попало и Хрустофора упорно не замечал. Продолжалось это уже давно, кажется, с самого завтрака, и надежды у Хрустофора не было уже почти никакой. 

  — Кхм-кхм! — Откашлялся фикус, — Вы не могли бы, любезнейший, перебраться на другую ветку, если уж Вас так приспичило сидеть именно на мне. Вы мне лист покорябали. В двух местах. И ветку…  отсидели.

  —  Хрустофор. Хрустофор Банданович, к Вашим услугам, — трагически прошептал Хрусотфор, перебравшись на спинку кресла. — И мне на Вас не приспичило посидеть, а, просто, с той ветки лучше всего виден мир…

  — Фикус, — представился фикус,  — Можно просто Фикус. Хотя у меня и фамилия есть, — добавил он заважничав, — Да только её говорить долго, уж больно длинная.

  — А у меня только имя есть и… имя.

  — Так молод еще, — Обнадежил Хрустофора Фикус, — Подрастешь, тогда и у тебя фамилия заведется.  Вот у соседского кота, Хлабысем его кличут, так вот у него никогда фамилии не заведется, никогда! Только блохи. — И помолчав, наябедничал, — Он у меня в корнях копается. Клад, говорит, ищет…  Как такому кто-то фамилию доверит? Тем более, такому, что по карнизам шастает.   

  — Клад? — Встрепенулся   Хрустофор Банданович, — Настоящий, пиратский клад? Я о таких только в зоомагазине слышал, от старого пиратского попугая Кеши. Его никто покупать не хотел из-за пиратского языка, на котором он  предпочитал говорить. 

 — Что значит, настоящий ли? — Возмутился Фикус, — У меня не может быть фальшивого клада! Я — хранитель клада. Настоящего. Пир-ратского клада. 

  —Ух ты…  Значит Кеша не врал. А, этот самый, Хлабысь, поделится с нами, когда клад отыщет?  

 —Ему в жизнь не отыскать, — Хмыкнул Фикус, —Такой он балбес. Только пираты, у которых есть карта смогут найти. Ну, или какой-нибудь юнга. Ты, случаем, не юнга? 

 — Я? — Задумался Хрустофор, — По ощущениям, почти, да. А вот, что если пираты меня за юнгу не примут?

   Хрустофор Банданович вышагивал по подоконнику, сочиняя приветственную речь  в которой он умолял пиратов принять его в юнги, хотя бы до того, как они все вместе не отыщут клад.  Фикус смотрел в себя, пытаясь вспомнить под каким корнем был спрятан клад, но так и не вспомнив, принялся вспоминать свою фамилию, бормоча озабоченно  «фель… филь». Хрустофор, прислушавшись к фикусовому бормотанию, мотнул головой и сосредоточился на последнем предложении.

   Он вышагивал вдоль окна, не видя ничего вокруг, а мир, огромный, разноцветный и разноголосый мир с огромным любопытством  и едва заметной улыбкой, во все глаза смотрел на него, Хрустофора Бандановича Который Нашел Клад.