Nektototam's Blog

Не могу не сказать пару слов о Старкове. Или не пару. Хотя, он прямого отношения к моде и не имел, но раз уж он на м встретился, то….   Про   него, вообще, можно говорить долго. Судя по всему, шило в заднице у него произрастало от  цыганской крови.

—  Мой дед был цыганским барном, — На голубом глазу утверждал Старков. Но, сами понимаете,  верить Старкову — себя не уважать.  Врал, а точнее, фантазировал, он без всякого перерыва. Не смущаясь ни чуть, когда его ловили на лжи.  В его оправдание можно сказать, что  врал он, вполне  складно.   Всех это устраивало.  Единственно — не надо было забывать с кем ты разговариваешь и все в полном порядке.

Я пытался у его матушки спросить про деда-барона, но она не очень поняла мой вопрос. Или сделала вид, что не поняла. Да и ладно. От папы мордвина у него было лицо, лысое, как коленка. Единственная поросль, которая у него появлялась —  жиденькие баки, которые он изредка сбривал. Старков, как я уже и говорил, был ветеринаром.  По окончанию Вет. Техникума его законопатили на три года куда-то на севера, где он, по его словам, жил припеваючи, принимая роды у колхозных коров, и ставя клизмы лошадям.  Потом он вернулся в губернский город Т., где и произрастал в своём доме.  Точнее в доме, который ему оставили родители, получившие квартиру на старости лет.   Его ветеринарство  в те времена  выражалось, в  основном, в кастрировании поросят, лечении собак и всякой иной живности, которую ему решались доверить жители околотка.

Ну и ещё ему оставляли собак на постой. По  усадьбе  вечно бродила целая свора разной живности.  В  вольере в стайке жили кролики  и бентамцы, по соседству с рядовыми трудягами курицами, которые свысока посматривали на никчёмных родственников- недомерков,  во дворе,  в будке на привязи обычно  сидел кто-нибудь из буйных.  Как Люська, к примеру.  Ко всем своим подвигам она  однажды  сорвалась с цепи.  Мужик, проходящий мимо забора  решил сказать ей “утютю”. И даже козу показал. Видимо это и переполнило Люськину чашу терпения. Ну, или ей просто скучно было.  Мужика увезли по скорой и долго заштопывали ему живот. От паха до горла.  Забор, между прочим трех метровый.

Остальные  собаки  обычно бродили где им вздумается. Но всем, на самом деле, в доме заправляли коты.

Старков поддерживал иерархию железной рукой. Точнее, сапогом. Метод у него был незамысловатый, но ужасно эффективный — пол сапога в сраку  И уж не сомневайтесь, Старков ни на секунды не медлил с наведением конституционного порядка. Никто, впрочем, особенно и не возражал, кроме нарушителей, да и те с пониманием относились к его усердию — служба-с, ничего не поделаешь.

Как-то раз,  через пару месяцев после знакомства, мы  со Старковым надрались до состояния полного изумления, да я так у него и остался, с кем-то из псов в обнимку на диванчике в сенцах. Диванчик, вообще-то,  принадлежал Шлёпычу, и он мне его деликатно уступил.

А  утром привели собачку.  На лечение.  Собачка, урождённая овчарка,  была  широка в спине, как садовая скамейка. Дышала с трудом. Лапы, выгнутые под тяжестью тулова, как у садовой скамейки,  переставляла  враскоряку. На спине ее, вполне можно было бы загорать, да еще и место для двух бутылок пива нашлось бы.

–Не кушает, – Драматическим голосом  возвестила  Хозяйка, из номенклатурных, – что мы ему не предлагаем -не ест! – И вытерла скупую слезу. – От сервелата отказывается!( Мы вздрогнули ) Мне вас посоветовали.

–Оставляй, – махнул рукой Старков, стараясь не смотреть несчастной  хозяйке в глаза —  посмотрим, что с ней. Примем меры. За результат не ручаемся, но шансы  на выздоровление есть.

И посмотрел скептически на свои домашние шлепанцы, добавил —

—  Хоть и не очень большие.

– Мы тут еды для Масика принесли, – засуетилась дама. И её муж, а может шофёр, кто его знает,  принялся забивать Старковский холодильник колбасой и мясом….

Надо знать, что такое был губернский город Т,  в начале  восьмидесятых, чтобы понять, почему наши глаза вылезши из орбит, никак не желали в них обратно возвращаться.   Старков мгновенно произведя расчеты в уме, глянул на меня. Я энергично мотнул головой  и он твёрдо сказал:

— Недели через две( три, – поправил его я, мгновенно пересчитав колбасу в бутерброды и в, просто так закуску  и сопоставил результат с нашими возможностями), три, —  поправился  Старков, —  приезжайте.

Выпроводив хозяйку, продолжавшую  даже из машины на ходу инструктировать нас, как правильно обходиться с её кровиночкой,  как ему ставить клизмы и чем накрывать на ночь(«Он мерзнет!») мы переглянулись и, пересчитав наличность, бодро  двинулись к  лабазу — жизнь явно налаживалась.

Через условленные несколько недель, хозяйка вернулась.  Вместе с шофером(Мужем? — мы так и не разобрались) она попала на утреннюю кормежку живности.

— Ну как? – Драматически подвывая спросила она, — ему  уже лучше?

— Пошел на поправку. — Гордо сказал Старков старательно дыша в сторону, —  сейчас все сама и увидишь.

Стандартная десяти литровая эмалированная кастрюля перловой каши из брикетов остывала на табуретке, возле плиты.

Старков,  обшарив пустой как полярная ночь холодильник, выволок пачку маргарина и разрубив топором пополам, содрал бумагу и  швырнул половинку в кастрюлю. Бывшая садовая скамейка, а ныне, просто сарделька, ринулась к кастрюле.

— Масик! – Заверещала вдруг дурниной хозяйка, забывшая о драматическом таланте, – Не смей трогать эту дрянь!

От трогания дряни, Масика отвлек пинок, от души и  по привычке отвешаный, забывшимся Старковым,

– Куда, блядь! – Завопил он, – А кошки!?  Извини, – добавил он находящейся полуобморочном состоянии хозяйке Масика,  – У нас тут порядок такой.

Потыкав  пальцем кашу,  Старков задумчиво сказал,

—  Пожалуй, достаточно остыла, —  И облизал палец – не пропадать  же добру.  И подхватил кастрюлю.  Зеленая лицом хозяйка опустилась на освободившуюся табуретку.

Старков привычно произвел вбрасывание метнул кастрюли  на центр комнаты.  Масик немедленно огребся. К  кастрюле, переждав весь кипешь, подошли давно дожидавшиеся своего выхода  кошки и демонстративно принялись клевать кашу.

Каша, подлым созданиям,  разумеется  даром не была нужна, но показать, кто в доме самый главный… такого они, ну никак не могли упустить!

Кошки, поковырявшись немного отвалили и тогда Старков кивнул Шлёпычу. Шлёпычь — хозяйская собака,  истинный аристократ, хотя и из пастухов, не торопясь подошел к кастрюле, аккуратно отъел с краю и пошел по своим делам.
Масик, рванувшись было вперед, получил очередную порцию воспитания и сидел с несчастным видом в сторонке тихонечко повизгивая. Не от боли, нет! От нетерпения.

Тут Старков  дал сделал отмашку остальным собакам. Когда, рванувшаяся свора добежала до кастрюли,  из нее уже торчала задница садовой  скамейки, судорожно выбиравшей со дна  остатки каши…
Не, ну в натуре!- кричал мы  вслед машине, на которой , так и не пришедшая в себя хозяйка, увозила счастливого до немоты Масика, – Он нас объел!

— Но ты видела, как он ест, а? Мы же честно выполнили свои обещания…  Эх, — Старков махнул рукой. – Зато, какая была колбаса-а-а, сто лет такой уже не ел.

И показал денежки, полученные им от благодарного до немоты шофера, показавшего из-за спины полуобморчной Хозяйки большой палец.

Или это был муж?

(продолжение сле…)