Nektototam's Blog

Из всей обуви советских времен лишь боты «прощай молодость» и вьетнамские кеды снискали мое уважение. Увы, к моде и то и другое имели отношения не больше, чем  «Москвич»  к  слову «автомобиль».  Модным же быть чертовски  хотелось.  И вот я бреду от дерева к дереву, от одного фонарного столба к другому, на ужасных ходулях не чувствуя уже не только ноги,  но и спину и… А что это за хрюканье у меня за спиной?

Нежно обнимаю фонарный столб так уютно расположившийся у меня на пути. Надо же как-то удержаться в вертикальной плоскости. И хотя зрителей, вроде, и не видать, но смотреть на окружающих лежа на асфальте — травмировать их нервную систему, а я не настолько  жесток.  Осторожно поворачиваю голову и вижу — такси! Метрах в трех за моей спиной.  Отклеившись от столба кидаюсь ему наперерез!  Не обращая внимания, что оно, собственно, никуда и не торопится.

Капот я ему не помял. Хотя ощущение было несколько иным, чем при падении мордой в юбку.  Но выдержал.

«Газ-24» была железной машиной. Не такой, конечно, как газ-21, но тоже ничего. Отечественный автопром, как раз тогда решился отойти от производства многоцелевой бронетехники, способной выдержать попадание фауст-патрона и поднатужившись выпустил вместо газ-21  «Шевроле 59-го года» замаскировав его под именем «газ-24».   Она уже с прямым попаданием снаряда не справилась бы, но толщина брони все еще была достаточной, чтобы рухнувший на капот я не мог нанести ему видимый глазом ущерб.  Водила, продолжая хрюкать, задает дурацкий вопрос,

—  Больно?

—  Железная же, — тру явно распухающий нос, — конечно больно. Сам бы попробовал….

— Да нет, я про колодки! — ржет уже в голос  таксист.

— На Южную, — ледяным тоном произношу я, пытаясь выпрямиться в полный рост, что совсем не просто, когда стоишь, опираясь на капот,  — Только у меня денег нет.

— Садись, —  машет  рукой таксист, и утирая слезы говорит совершенно немыслимое,  — так довезу.

Всю дорогу до Южной, таксист рассуждал о моде. Предлагал смотаться к цыганам:

— У них джинсы — самая что ни на есть фирма, не то что у тебя, — вещал он,  — у них цех. Шьют — закачаешься!  Они и сабо делают.  Прямо из Японии.

Я явственно представил себе, самые настоящие японские сабо, вырубленные топором из отечественной лиственницы пьяным цыганом и содрогнулся.

— Нет, — твердо сказал я, снимая с ног туфли, и вышел из такси, — Спасибо тебе,   добрый человек.

— Тебе спасибо,  — Жизнерадостно откликнулся таксист, — скрасил мне воскресное утро. Будешь еще в наших местах в обновках  — заходи, а то  кроме мордобя в нашем околотке — никаких развлечений.

Я шлепал босиком по коридору общаги, радуясь жизни. Туфли же я нес на вытянутых руках,  как несут гремучую змею, или в нашем случае -гадюку, откуда у нас гремучие змеи, если даже «Монтана» у нас — слово написанное на  кожаном ярлыке. Не больше.

Прислушавшись к грохоту туфель в мусоропроводе, я вздохнул — модным мне, кажется, не быть. Вьетнамские кеды ждали меня под кроватью, джинсы, пусть и с лайбой на боку,  были на мне. Любимая разноцветная рубаха — детище отечественного леспрома, пережила всего одну стирку из двух теоретически возможных до перехода в статус половой тряпки,  почти не изменилась в цвете. Жизнь… Вся жизнь еще была впереди, и черт с ней, с модой!

В это время по коридору кто-то процокал сабами — не передаваемый звук. И я вздохнув, прикинул, чисто машинально, сколько мне надо денег чтобы приобрести продукцию отечественного цыганпрома. Выходило, что  слишком много.