Nektototam's Blog

   Полковнику Никтонепишет снились носки. Носки были не уставные, в сине-фиолетовую полосочку.  Полковник багровел во сне лицом и орал на Ворону Гуслю, 

— Отставить носки! Где мои выходные портянки? 

— В прачечной, — Отводит глаза Гусля ,  пытаясь вручить носки Полковнику, — Надень носки, Полковник, а? Чего тебе стоит. 

  Полковник набрал воздуха побольше, чтобы самым проникновенным образом объяснить, что носки в сапогах — смерть ногам, кому как не ей, это знать! И посинев лицом для пущего важности, неожиданно  проснулся и увидел на ногах начищенные до блеска сапоги. 

  — А что… носки? — Спросил он неуверенно у вертящейся перед зеркалом Гусли, вставив глаза валявшиеся по своему обыкновению в пепельнице, даже не протерев их. 

 -Ты что, Полковник? — Удивилась Гусля, — мы же на полковой бал, форма одежды — парадная. Помоги мне лучше с молнией. 

   Полковник на ощупь пытался застегнуть застрявшую молнию, ругаясь про себя, на глаза и на платок, которым надо было бы протереть глаза, да платок тот непонятно где, может и в прачечной, а может и  упс!  У Полковника в руках сломанный язычок от молнии. Мрачная Гусля смотрит на него и ничего не говорит. 

 -Я, это, — бормочет Полковник, — Сейчас скрепку…   Где-то тут было. Где мои глаза…. 

 Он шарит в пепельнице и наткнувшись на скрепку кричит, — Вот! Вот она! Я же говорил…. 

  Гусля смотрит на радостно суетящегося Полковника и вздыхает,  

  — А может, ну его, этот бал, а? Я ватрушек напекла. Такими нас ни на каком балу не угостят. Слушай, я серьезно.  Да и ноги у  тебя… Помочь снять сапоги? На носки же их — смерть ногам, а портянки я вчера выкинула — думала, что уже не пригодятся… Извини, Полковник…

  Чайник просвистел оду радости, и переместившись на стол затих, слушая как под звонкое прихлебывание чая из блюдечек молча разговаривают о былом Полковая Ворона Гусля, свившая на голове Полковника еще в незапамятные времена гнездо, чаще служившее штаб-квартирой и командным пунктом одновременно и Полковник, сидящий на старенькой табуретке в синей майке, в галифе и полосатых, неуставных носках, на которые из прихожей с  неприязнью посматривают надувшиеся на весь мир сапоги.