Nektototam's Blog

Скубеня был честным домовым и кинулся на чердак к дому, которому помогал и защищал его от происков,  искать помощи какой.

— Я… я… — Я не могу ничего придумать, — признался он чуть не плача, — доконает меня Жилец-то…

—  Так, напрягись, — хмыкнул Дом слегой, на которой висели Скубенины амулеты на просушке. Скубеня был большой затейник по части рукоделий. Он выписывал кучу этнографических журналов — в них было много цветных картинок, которыми хвастались ученые.  Журналы лежали стопками на чердаке и Скубеня, отыскав очередное чудо, делал его подобие из местных материалов. Ну, и вносил свои мотивы, разумеется. По другому он не умел. «А чё, — ворчал он, вплетая в космы, украшавшие  маску Догонов выдолбленную им из обрезка сосновой доски,  васильки.  — Я понимаю, что они там не растут иначе они бы их обязательно  использовали»

— Куда уж там — напрягись, — вздохнул Скубеня, — не обкакаться бы от напряжения. Я уж так напрягался — стыдно вспомнить, как напрягался, а все без толку — ничего хорошего не выходит.

— Мысль напряги,  дурень, — хихикнул Дом, — вон каких страшилищ по-навертел-то, придумаешь и как Жильца приструнить.

— А давай мы его в космос! — Воскликнул Скубеня, взгляд которого упал на обложку журнала «Фигли» с космонавтом в скафандре. — Вон туда, на космическую станцию. Там как раз Уборщица Люся порядок навела, глядишь и у нас уберется….

— И… Как ты это себе мыслишь? — Насторожился Дом,  — Подкрадемся к нему, когда он будет спать, тюкнем по голове и запихаем в ракету готовую к старту? Отличный план! Осталось только ракету отыскать по близости. Ну, чтобы далеко не бегать.

— Да нет! — Обрадовался Скубеня, — Ты у нас ракетой и будешь!

— Это, как это? — обалдел от неожиданности Дом, — ты мне заместо подушек ракетные двигатели под сруб приделаешь, что ли? Не, не согласный я. Никак не согласный. Ты хоть и умелец великий, да я ведь рассыплюсь на первой космической скорости. А может и раньше. Но за первую — ручаюсь: у меня сруб не ремонтирован лет сто как.

— Да нет, не боись! — вскричал Скубеня, — я, кажется, придумал!

Утро для Жильца началось странно.   Печька, как ни удивительно,  была уже кем-то растоплена и горела вовсю.  Радиоточка ожила в тот момент, когда он сидя на кровати пытался нащупать босыми ногами тапочки и наткнулся на что-то большое и твердое. Горшок? Мелькнуло у него в голове.  Репродуктор откашлялся:

—  Начинаем обратный отсчет, — возвести он. — Девяносто девять.

— Двигатели в норме, — отозвался другой голос, — горение нормальное.

Жилец непроизвольно глянул в сторону печки — и правда нормальное.

— Проверка оборудования, — возвестил первый голос , — девяносто восемь.

—  Связь в норме, — откликнулся второй.  — Навигационное оборудование в норме.

Жилец выволок из под кровати два огромных ботинка и оторопело уставился на них. Голоса продолжали бубнить что-то.

Жилец надел башмаки, так как тапочек все равно не было, и подошел к, отчего-то, круглым окнам.  За окном, вместо     знакомого уже ему пейзажа — чахлая береза и забор, опирающийся на нее из последних сил, был… была… были, нет, скорее, ничего не было. Степь. Вот что видел Жилец, и вдали — странное, приземистое сооружение.

— Кислородные приборы, система жизнеобеспечения, — ворвались в его сознание голоса,

— Жизнеобеспечение — функционирование нормальное. Кислородные приборы — норма.

— Полетный план. Семьдесят пять.

— План введен. Полет до орбитальной станции. Цель полета — уборка.

— Экипаж. Семьдесят четыре.

— Экипаж — один космонавт.

Жилец заметался по комнате отыскивая недостающий скафандр. Распахнул платяной шкаф и обомлел — тот был пуст.

— Двигатели. тридцать три.

— Двигатели — норма. Предварительное тестирование — неполадок не обнаружено. Заслонки в норме.

— Подача горючего завершена. Двадцать семь.

—  П-п-погодите, — прошептал Жилец, — а как же…

— Продувка. Двадцать пять.

— Я… Я.. Я еще не готов, — тихонько крикнул Жилец, и метнулся к кровати.

— Предварительная… Двадцать четыре.

— Есть предварительная, —  откликнулся бодрый голос.

— Основная, двадцать три.

— Есть основная.

Дом трясся как в лихорадке. Жилец выпучив глаза пытался пристегнуться не существующими ремнями. Печка ревела диким зверем. Кажется еще минута и дом попросту развалится на мелкие кусочки не выдержав титанического напряжения. Дом? Я сказал — дом? Нет! Это был космический корабль, готовый через двадцать три…   Нет, уже через двадцать две секунды оторваться от стартовой площадки и уйти…

— Зажигание. Двадцать два. — Прорычал первый голос, хорошо, впрочем различимый, сквозь какофонию издаваемую домом-кораблем.

— Не-е-е-е-ет! — Завизжал Жилец, — я не готов! Я не хочу умирать, мама!

Он забился под одеяло и зажал уши руками. Все стихло. До него лишь доносилось бубнение первого голоса: Двадцать два. Отмена стартовой  программы. Двадцать два, двадцать два…

Когда жилец осмелился выглянуть наружу, он увидел давешнего кота, сидевшего на печке. Печка не горела, а кот, осуждающе глянув  на Жильца желтыми глазами выскочил в открытое окно. Совершенно обычное.  С треснувшим стеклом, которое жилец требовал заменить. Жилец метнулся к все еще полуразобранному чемодану, радуясь, что собираться ему всего-ничего.