Nektototam's Blog

Я живу… Вялая мысль сонно перекатилась на другой бок и замерла. Зачем? Ответ не последовал, но Он его и не ждал. Где? Едва заметно шевельнулась все та же мысль. На другой планете, неожиданно ответил Он сам себе, где же еще. А что же тогда я делаю тут? Озадачился он, оглядывая огромную песочницу. Синее пластмассовое ведерко валялось неподалеку. В руке лопатка с красной деревянной ручкой. Гора. — Вспомнил он вдруг, — я строил гору до неба. Самосвал уже давно ждет, — ему нужна дорога. Серпантин. До самого… Нет, там живет жук. Огромный жук-навозник, приготовившийся защищать свой дом от пришельцев. А еще… Еще нужна река. Да, точно, там, за песочницей, в бурьяне течет ручей. Его надо развернуть так, чтобы река прошла через песочницу и тут вместо унылого песка вырастет лес. Огромные деревья и солнечные лужайки с земляникой. А пока можно среди зарослей бурьяна найти паслен — ягодки наверняка почернели с прошлого раза, когда Он их проверял и их уже можно есть.

Ручей отыскался быстро. Он собственно и не особо прятался. Журчал себе тонкой струйкой в небольшой расселине, промытой за лето. Нужно строить плотину, решил Он, иначе что за лес вырастет по берегам такой реки? Натаскав ведерком песка, перегородил ручей и стал ждать, пока наберется достаточно воды.

«В парке Чаир, распускаются розы…» Донеслось до него из открытого окна. Там на окне, на широком подоконнике, в большой стеклянной банке живет чайный гриб. Гриб угрожающе колышется, когда приближаешься ближе. И Он опасается его, обходя гриб подальше.

Жестяная банка с водой и наструганным обмылком земляничного мыла. Свернутая из тетрадного листа трубочка — самое то. Этот мыльный пузырь вышел на славу! Огромный, не то, что предыдущие. Нехотя летит переливаясь на солнце, прямо на торчащий в заборе гвоздь, о который было порвано не мало штанов. Он затаил дыхание. Проскочит? Ведь он такой, такой… Легкий ветерок подхватив пузырь, легко перенес его через опасный забор и небрежно шлепнул о занозистую стенку дровяника. Пузырь лопнул, так и не улетев прочь, как остальные, которые, как ему верилось, собравшись в стаю, летели далеко-далеко, туда, где живет вечное лето и под огромной пальмой, увешанной бананами, живет веселый лев по имени Крошка.

Не буду больше выдувать пузыри, решил он, и прилег отдохнуть в тени могучего баобаба, выросшего на берегу Великой Реки.

— Утомился, — Сказал Голос,

— Еще бы, — поддержал его другой, — столько трудов.

— Можно было бы и не ехидничать, — Хмыкнул первый, — старался, ведь.

— Да я и не ехидничаю, собственно, — ответил второй, — просто кому-то нужно оценить, и… Поддержать созданное, жаль будет если и этот кластер канет в лету.

— Одним больше, одним меньше, — протянул первый Голос. — Кто их будет считать?

— Ну, хотя бы и те, кто в них обитает.

— Пожалуй, да… — Пробормотал первый голос, — этот Дар, лучше бы сохранить. Раз уж Он озаботился его созданием..

Он, стараясь не смотреть в ту сторону, откуда доносился голос, поднялся и прислонился плечом к шкафу у окна. Черный колодец двора, слабо освещенный желтыми прямоугольниками окон, был под ним и над ним, а где-то далеко наверху, в совсем уже потемневшем небе горела Вега. Совершенно невозможно было
покинуть все это снова, и совершенно — еще более! — невозможно было остаться среди всего этого. Теперь. После всего.

— Шурик! Шурик! — пронзительно прокричал женский голос в
колодце. — Шурочка, иди уже ужинать!.. Дети, вы не видели Шурика?

И детские голоса внизу закричали:

— Шурка! Кац! Иди, тебя мамка зовет!..

Нектототам, весь напрягшись, сунулся лицом к самому стеклу, всматриваясь в темноту. Но он увидел только неразборчивые тени, шныряющие по мокрому черному дну колодца между громоздящимися поленницами дров.