Nektototam's Blog

       — Ни о чем, так ни о чем, —  сказал Зумблюм П и расстроился.

     Один из него стал чистить башмаки  — любимое занятие Зумблюма П, даже когда он весь из себя целый, а не то, что сейчас.

  Второй, сел у окна и принялся  вздыхать. Посидит-посидит и вздохнет. Протяжно так.   Прохожие на него очень удивлялись — такой день веселый, весь в рюшечках в честь праздника. Местами даже в оборочку. Все с воздушными шариками ходят, разноцветными, а тут такая грусть.

     А третий приставную лестницу к шифоньеру пристроил, да  на верх по ней вскарабкался — там у него потайное место было.  Он его вместе с солнечным зайчиком соорудил еще прошлым летом. С тех пор у него  все как-то  повода не находилось потеряться.

  Заглянул  Зумблюм П  на шифоньер, а там только пыль и старые коробки с детскими игрушками.  А где же старина Солнечный  Зайчик? — Огорчился Зумблюм П и, стянув коробку с игрушками, плюхнулся на пол.  Как раз между собой, чистившим тринадцатую пару штиблет на вырост, и тем собой, что смотрел в окно и вздыхал. 

   Игрушки в коробке оказались неожиданно старыми.

   Пьеро стоял в углу коробки, мелко тряся седой бородой и опираясь на палку,  мрачно глядя  на Зумблюма П выцветшими глазами.

      Кукла Мальвина в стареньком халате вязала носки, сидя в кресле качалке.  Волосы у нее были не голубыми, как помнилось  Зумблюму П, а сиреневыми, как чернила в чернильнице-непроливайке разлившиеся на столе и засохшие итальянским сапожком.    

     — Что же,  — сказал Зумблюм П неуверенно, —  так тоже красиво.- И, тут же  не удержавшись, — А кому носки?

     — Тебе, — проскрипел Пьеро сурово, прикрывая улыбку клочковатой бородой, — кому же еще?

     — Но… — смутился Зумблюм П, — А у меня же их много.  Вон, целая полка в комоде. Верхняя.  

     — Таких — точно нет, — вздохнула Мальвина, — ну ка,  примерь.  

      Зумблюм П неожиданно для себя послушался и, натянув носки, вскочил в ту самую пару штиблет, что так усердно начищал другой он.  

     Солнечный зайчик сорвался с блестящей поверхности левого туфля и с хохотом врезался в Зумлблюма П сидящего у окна, — вставай, уже!  — Закричал Солнечный Зайчик, — айда на улицу!

    И Зумблюм П, запихав в карман горбушку хлеба, в спешке отхваченную от вчерашней  булки полу-белого,  ринулся вниз по лестнице, едва не сбив по дороге соседку из квартиры напротив.

 — А-а-а-а! — заорал он во все горло выскочив во двор, — э-ге-гей! Меня отпустило!

***

  — Какой шумный он стал, -проворчала Мальвина, — раньше скромней был. Эй, Пьеро, ты что — заснул? Пьеро! — Мальвина охнула, попытавшись вскочить из кресла и медленно опустилась обратно, разглядев лежащего навзничь Пьеро. Широко раскрытые глаза его  равнодушно смотрели в давно не беленый потолок Зумблюма П,  а палка — верная его спутница  уже, кажется,  целую вечность,  валялась рядом с ним.

    —Пьеро… , заплакала Мальвина,  — Пьеро-о…

***

   Карета скорая помощи выехала за ворота и соседка из квартиры напротив медленно опустилась на старую скамейку возле подъезда. Ну вот, не было хлопот, беспомощно подумала она. В одной руке она держала сучковатую трость Зумблюма П, а в другой бланк рецепта, на обратной стороне которого был едва разборчивым почерком был записан номер телефона.