Nektototam's Blog

— Шуриков! — Гремела Бурдюкова, — Шуриков! Выходи!!!

Голос ее сорвался в визг, но Шуриков твердо стоял на своем и показываться с антресолей, где он искал что-то крайней важное, а на самом деле прятался от разошедшейся ни на шутку супруги, вовсе не спешил.

— Что тебе там надо? Я тебе это и так дам, ты же сам сроду ничего отыскать не можешь!

— Ну… это, — отозвался он наконец и Бурдюкова выдохнула с облегчением, — у меня тут было…

— Ничего у тебя не было, ни крошечки, на все готовое пришел! — Прогромыхала раскатами недалекого уже грома Бурдюкова.

В соседнем доме захлопнулось окно и снова стало тихо. Соседи готовились к шторму. Конопатили окна, укрепляли ставни и фрамуги. Некоторые проверяли запасы питьевой воды, соли и спичек, потому что разошедшаяся Бурдюкова легко перекрывала знаменитую «Катрину». Как по широте охвата, так и мощи. Прецеденты уже были.

— У меня тут ошейник был, — сказал Шуриков сползая по приставной лестнице, — но я его не нашел. Как сквозь землю провалился.

— Ты еще цепь поищи! — рявкнула Бурдюкова, — я тебя с твоим псом на цепи держать буду. На улице! В будке.

— Нет у меня цепи, — вздохнул Шуриков отряхивая пыль с коленок, — да и пес — не мой.

— Так ты что — домой неизвестно кого привести хотел?

— Ну, почему, — возразил Шуриков, — я с ним… познакомился. Нормальный он. Просто — не мой.

— А чей же?

— Не знаю — он не сказал…

— Вон! — просипела Бурдюкова, хватаясь за грудь в месте, где, по ее предположениям, находилось сердце, одной рукой и судорожно набирая номер на телефонной трубке в другой.
— Вот видишь? — Вздохнул Шуриков, и погладил пса по голове. Тот терпеливо вздохнул в ответ, и положив голову Шурикову на коленки и вздохнул еще раз. — Мы просто не вовремя пришли, мне кажется. Да, точно — не вовремя. Я ее давно знаю, она наверняка разрешила бы тебе остаться.

Они сидели на скамейке над обрывом, что на берегу моря. Море было черным, как и облака обложившие небо. Вдалеке над морем проскальзывали едва различимые молнии. А звук от них до Шурикова и пса не долетал. Далеко. Ветер шевелил чуб Шурикова и ерошил волосы. «Давно у парикмахера не был, — подумал Шуриков, — и…»

— Вот же черт! — выругался он вслух, — как же так — в то самое время, когда он мне так нужен, я его и забыл!

Пес, задрав, бровь посмотрел на Шурикова: чего это он вдруг?

— Зонт, — пояснил Шуриков расстроенно, — дождь пойдет, а мы с тобой без укрытия. Зонта и того нет…

Он еще раз осмотрел берег, но наверху, там где они сидели, никакого укрытия и правда не было. Внизу, у самого моря на пляже было много больших зонтов, но спускаться вниз ему ужасно не хотелось, а летать… У него же теперь пес! И без него-то Шуриков летал плохо, а уж с псом на руках ему и вовсе грозило крушение. Но деваться, похоже, некуда. Пойдем, — вздохнул он, поднимаясь, тут рядом тропинка есть, я ее знаю. — Пес нерешительно посмотрел на него, — идем-идем, не заблудимся.

Гром гремел уже совсем близко. Темное небо слилось с морем. Лишь позади, наверху, проблескивали сквозь тьму огни далекого для них города. Шуриков сидел на забытом кем-то пластмассовом кресле с одной отломанной ручкой и прижимал к себе пса. Пес сопел, но не вырывался. Над ними раскинулся огромный зонт. «Я его вам оставлю, — сказал человек, собиравший зонты, — хотя и не положено. Улетят, ведь» Порывы ветра становились все сильней и Шуриков подумал, что и правда, унесет их ветром, ох унесет…

— Но ты не бойся, — сказал он псу, — я летать умею, справимся.

Пес осторожно посмотрел на Шурикова, он явно не доверял его умению.

— Десятки раз, — уверенно сказал Шуриков, — я летал десятки раз. Не веришь? Вот же балда! А с таким-то зонтом и вообще никаких проблем!

Резкий порыв ветра, примерившись, выдрал зонт из крепления и понес его, торжествующе грохоча близкими раскатами грома. Вцепившийся в зонт одной рукой Шуриков летел следом, чудом не отпуская пса, обнимая его свободной рукой.

— Ай! — орал Шуриков, перекрикивая ветер, — Ай! Летим! Я лечу! Мы летим!

Сильным порывом ветра их выволокло на гребень обрыва и лишь там стряхнуло с зонта.

— Ай! — крикнул Шуриков шлепнувшись на траву.

— Уй! — Взвизгнул пес, рухнувший на Шурикова.

— Уфф!— Крикнул им на прощанье зонт, улетая во тьму, накрывшую все вокруг.

— Так вот ты где! — Крикнула, перебивая ветер Бурдбкова, — а я вас уже обыскалась. Пришлось Янычара просить.

Янычар гордо гавкнул.

— Я ошейник принесла, — сказала Бурдюкова, — твой так и не отыскался, я новый купила. Надеюсь подойдет. И зонт. Ты как это вышел в такую погоду и без зонта, воспаление легких заработать хочешь?

— Я забыл, — сказал Шуриков, садясь на скамейку рядом с Бурдюковой, — только с зонтом будь поосторожней, ладно? А то и тебя может унести, а ты летать не умеешь.

— Да ладно, — махнула рукой Бурдюкова, — мне не унесет. А где, кстати, пес?

— Только что тут был, — удивился Шуриков, оглядываясь по сторонам, — его надо поискать.

— А как его зовут? — Спросила Бурдюкова, — Ну, как мы его звать-то будем?

— Я… Я не знаю, я забыл его спросить…

Они еще долго искали пса, пока не вымокли насквозь под опрокинувшимся на них с неба ушатом полным дождевой воды. Даже Янычар в такую погоду не смог взять след пса.

Домой вернулись поздно, отдав по дороге новенький ошейник Янычару. Подниматься к ним, впрочем, Янычар отказался — ему и на улице было хорошо и Бурдюкова вздохнула с нескрываемым облегчением:

— Если пес отыщется, ты его первым делом об имени спроси, балбес. Ну, а новый ошейник мы ему тут же купим.

Шуриков вытерся полотенцем с красными петухами и сказал, незаметно вытаскивая из кастрюли с борщом кость с мясом:

— Пойду, Янычара покормлю. А пес… Он обязательно вернется.

От его слов Бурдюкова отмахнулась. Она уже рассказывала Подруге историю их похождений, особенно напирая на имя Шуриков. «Он у меня такой!» — Услышал он наполненные гордостью слова и потихоньку притворил за собой дверь.