Nektototam's Blog

— Пас. — Кот бросил карты и потянулся. — Холодно, что-то. Не замечаете?

— Подниму, пожалуй, на десять. — зевнул Табаки.

— Ровняю. — Шляпник бросил монетку на стол. — Ну что — вскрываемся?

— Поднимаю еще, — мурлыкнул Табаки.

Все дружно бросили карты на стол.

— А куда было деваться? — Кот сдвинул карты на середину и незаметно зажал одну из монет, — Чтобы выжить нужно было отыскать еду. Хоть немного еды. Я и ее доставал. Правда, с каждым разом становилось все трудней и трудней это делать.

— Грабежами промышлял, — хмыкнул Шляпник.

— И что? — Удивился Кот, — Табаки вон, вообще, котят крал, скажешь нет?

— Котя-атки, — вздохнул Табаки, — сла-аденькие мои…

— Фу, — передернулся кот, — замолчи лучше!

— А то что? — поинтересовался Шляпник.

— Увидишь, — прошипел Кот положив лапу на эфес шпаги.

— Ты рассказывай, рассказывай, — расплылся в улыбке Табаки, — нам же интересно.

— Да, времени у нас маловато, если честно. — Поддержал его Шляпник и озабоченно посмотрел на свои часы-луковицу. — Два дня уже как.

— Я шел уже много дней, — Сказал кот, мельком взглянув на карты, — Дальше. Отыскивая не разграбленные подвалы.

— И оставляя за спиной пустыню, — не удержался Табаки.

— Что оставлял, то и оставлял, — Огрызнулся Кот, — собственно, там чаще всего и брать-то было нечего. В одном из домов, напоролся на людоедов. Они держали пленников в подвале. Едва успел сбежать, иначе участь моя была-бы — закончить свои дни в котле с похлебкой. Но я удрал, расцарапав рожу главному и прихватив рыбину, вялившуюся за окном. Заодно и сшиб лампу — славный был огонь. Я тогда хоть немного согрелся. Не то что сейчас. Чертов кабатчик экономит на дровах.

— Мы его попросим, — сказал Шляпник, — подбросить дровишек.

— Ну вот, — Продолжил Кот, — что там у нас?

— Фул, — Табаки открыл карты, — Полнее не бывает. На валетах и тузах.

И принялся сдавать карты.

— Мерзавец, — лениво процедил Кот, — опять мухлюешь? Впрочем, я же про дорогу рассказывал. Так вот, возле очередных развалин, я увидел живописную группу: труп и котенок возле него.

Табаки облизнулся, но Кот показал ему кулак и Табаки сделал вид, что он тут ни при чем.

“Ты кто? — И, потыкав кончиком шпаги лежавшую рядом дохлую кошку, спросил: Мамаша?”

Он не ответил — мал еще слишком. “Есть хочешь?” — Выдавил я из себя нехотя. И, проклиная собственное малодушие, достал из котомки остатки рыбьей головы — весь мой провиант на обозримое будущее. Котенок молча вцепился в еду. Даже пищать, похоже, у него уже не было сил. Но на голову их точно хватило, потому что закончилась она во мгновение ока. Он посмотрел на меня осоловелыми глазами и беззвучно мявкнул. “Что, еще? — изумился я, — Больше нет. — И добавил, не веря себе, — Пойдешь со мной? Один ты точно пропадешь”. Котенок потерся о мои сапоги. Он был готов идти куда угодно, тут и правда его ждала верная смерть. Тем более, этой вечной зимой. Да еще и шакалы активизировались. Извини Табаки, но это правда.

— Шакалам тоже жить хочется, — заухал филином Табаки.

— А еды уже не было нигде. — продолжил Кот, — У меня так подвело живот, что желудок прилип к спине. А еще и холод. Холод и пустой желудок — паршивые друзья. А ведь когда-то я был уважаемой личностью, служил на станции. Куролесил так, что сейчас и не поверишь. Однажды насрал в тапочки самому начальнику станции — ох и воплей было! Всей станцией на меня облаву устраивали! Кстати, на ней все и началось…

— И что — поймали? — изобразил интерес Табаки.

— Черта с два, — небрежно бросил Кот, — кто лучше меня знал там все закоулки? То-то же.

— А что котенок? — полюбопытствовал Шляпник, перемешивая колоду.

— Я, если честно, так и не понял, как он умудрился выжить. Но ему и тех крох еды, что мы находили, хватало. Я ему все отдавал. А когда совсем худо стало, мы в брошенном сарае отыскали пучок сена. Я его обнял, и грел последними крохами тепла, что у меня еще были. А оставалось — честно скажу совсем немного. Хорошо — утро наступило, а с ним я и обнаружил тот кусок бекона, что чудом уцелел, завалившись за старую коптильню. Сколько лет он там лежал — не знаю. Холодно. Что-то меня знобит. Проклятый бекон. Но у меня не было выбора. Или есть то, что есть. Или умереть от того, что есть нечего.

— А что с котенком? — Промурчал Табаки.

— Ах ты старый извращенец, — насупился Кот.

— Я уже вышел из того возраста, — мелко захихикал Табаки, — мне уже не до котя-я-ат.

— Ему я есть бекон не позволил. — Кот помолчал и не глядя в карты бросил на стол последнюю монету. — На все.

— Пас.

— Ушел…

Кот вздохнул с облегчением — есть еще шанс.

— Так где ты хвост потеря? — спросил вдруг Табаки.

— Не потерял, — фыркнул Кот, — Сломал. В двух местах. В битве с людоедами. Мы с котенком, как на грех, умудрились снова на них напороться. Это были другие, иначе бы нас кончили сразу. А тут лишь заперли в клетку. Шпагу отобрали, сволочи. Но я за обшлагом всегда имею парочку отмычек. На всякий случай. Вечером, когда клетки с нами занесли в подвал дома,и людоеды ушли наверх, я отворил дверки на всех клетках что там были и пошел искать свою шпагу, сказав, чтобы все уходили тихо — иначе нам всем конец…

В кухне, на первом этаже никого не было, как не было и моей шпаги. Я пробрался наверх, по винтовой лестнице. Там они все и были. Главный, сидя у камина, рассматривал мою шпагу, а женщина перебирала какие-то бумаги. Мои, давно не чищенные сапоги, неожиданно скрипнули и Главный, взревев, швырнул в меня поленом. Отличная реакция, но я тоже не лыком шит! Оно угодило лишь в кончик моего хвоста. Я взревел в ответ и рванулся на него, а он не нашел ничего лучше, чем швырнуть в меня моей же шпагой! Годы тренировок не прошли даром: я перехватил шпагу налету и ринулся вниз по лестнице. Но на первом этаже меня уже поджидала женщина. Когда она успела? В руках у нее была сковорода… Второй перелом. Но я успел наотмашь полоснуть ее, и она убежала, громко визжа от боли. В подвале меня ждало пренеприятное открытие: все отпущенные мной вовсе не собирались никуда уходить… Они поймали моего котенка и явно собирались пустить его на пирожки. Я еле его отбил, сокрушив немало челюстей и отдавив лап. Дальше все было только хуже…

Кот молча смотрел на стол.

— Кто-то еще ушел? — Спросил Табаки выравнивая карты на столе.

— Нет. — Ответил Кот. — Мы еще пару дней провели в укромном месте, неподалеку от дома, но никто больше оттуда не вышел.

— А я слыхал, что тебе хвост дверью прищемили, — Сказал Шляпник и сдвинул свою шляпу совсем на затылок. — Два дня… — он сверился с часами, — точно — ровно два дня и сто пятьдесят девять минут назад и, сразу направо.

— Врут, — резко сказал Кот. — На том корабле, конечно, было неприятно, но…

— Корабле? — Радостно взвизгнул Табаки, — что ты делал на корабле, сухопутная ты крыса?

— Жизнь. — Коротко ответил Кот и собрал карты в колоду, — Кто сдает?

— Я, — Сказал Шляпник. — Через сто двадцать минут назад. Делайте ваши ставки.

— Крысы… — Проговорил Кот, — их там было много, а у меня… У меня уже не было сил. Но на берегу оставался котенок и у меня не было выбора.

— А как ты попал на корабль? — Хмыкнул Табаки.

— Вплавь. Мы дошли до берега и я вдруг понял, что весь наш поход был напрасен… Что еды уже нигде нет, а жизнь… И я поплыл, надеясь уж не понятно на что… Холодно… — Протянул Кот, — Ох, как холодно… Послушай, друг кабатчик, ну подкинь еще дровишек в очаг, пока мы тут не вымерли все. Зима уже здесь.

— Эй, — окликнул его Шляпник, — ты… это, отдохни, друг. Все образуется. А я тебя укрою своим старым, белым пледом. Всегда ношу его с собой: вдруг пригодится? Не смотри, что он серый, это от времени. Им в детстве меня укрывала мама. Как ее звали… Не важно, главное, что плед помогал уснуть и не тревожиться ни о чем. Спи, дружище, спи.

— А где Табаки?

— Ушел, совсем ушел. Это и к лучшему: теперь ты сможешь обрести покой.

— Мама… — прошептал Кот, — ма…

Крупная снежинка спорхнула на кончик его носа, да так и не растаяв, принялась дожидаться спешивших к ней подружек.

С протяжным скрипом отворилась дверь на задний двор. Хозяин выплеснул из ведра грязную воду на сугроб у забора. В промоине показался знакомый огрызок кошачьего хвоста.

— Проклятый бездельник! — выругался Хозяин, и старый шрам на его щеке побагровел, — Что б ты… Нашел время!

И, выругавшись еще раз, пошел за лопатой, проклиная вечную зиму, холода, мышей, соседей, рассыпавших крысиную отраву, и мерзлую землю.

— Эй, а ты кто? — опешил Хазяин, — И… откуда ты взялся?

На пустом столе, рядом с не убранной, но уже вылизанной до блеска, миской, сидел тощий котенок с раздувшимся, как цеппелин, животом. Взглянув на Хозяина, котенок недовольно заворчал и, бросив взгляд на миску, вздохнул с сожалением.

— Я… — Начал было Хозяин, но котенок соскочил, точнее, неловко свалился, со стола, и, обиженно мявкнув, отправился на обход своих новых владений.