Смешной человечек со всклокоченной шевелюрой и круглых, «ленноновских» очках в тонкой оправе, кинулся под машину, что-то крича и размахивая руками. Юлиан изо всех сил жал на тормоз, глядя на стремительно приближающееся неотвратимое.
— А-а-а! — Кричала жена Юлиана, уперевшись руками в торпеду арендованной машины.

— Р-р-р… — рычал Юлиан, моля лишь об одном — успеть затормозить до того, как…

— Ты что, идиот!? — орал Юлиан на чудом спасшегося, от неминуемой смерти человека, пытающегося поймать на капоте улетевшие очки, — Мне не хватало только в тюрьму попасть! Да ещё и в чужой стране!

— Сэр, мсье, мистер, — бормотал, пытаясь отдышаться, человек, — герр, извини… те, я… это — сверхсрочно.

— Он живой или ты, таки, убил его? — Раздался робкий голос Юлиановной жены. Она оставалась в машине, зажмурившись и вцепившись обеими руками в сумочку.

— К сожалению, нет! — Юлиан рассматривал незнакомца, — а что, стоило бы, а?

Раздался скрип дверцы. Жена решилась выйти.

— Живой. — Она тоже уставилась на незнакомца.

— Не надо меня убивать, — человек покрутил в руках уцелевшие очки. По сморщенной, но, тем не менее, чисто выбритой щеке, потекла струйка пота, — я вам, мадам и мсье благую весть… Сейчас он умрёт, но вы ещё можете успеть.

— Умрёт — благая весть?

— Да вы не понимаете, герр… Извините, сэр, как Вас зовут?

— Юлиан,— уставился он на незнакомца, — Ваше, какое дело? Уйди, таки, с моего капота и мы поедем дальше.

— А Вашу, извините, супругу?

— А Вам-то зачем? — Супруга Юлиана, тряхнула чёрными, кокетливо обрамлявшими ее круглое лицо, кудряшками, бросила взгляд на мужа и фыркнула, — Ривка, к примеру.

— Прекрасное имя, — Сморщенный нацепил очки на нос и уставился на супругов. — Я вам расскажу, но умоляю — по дороге! Поймите, подписать можно пока он ещё жив, доктор из последних сил… Ну что же вы? Поспешим! Я вам все объясню, это совсем рядом — две минуты и мы на месте! Паспорт! Не забудьте паспорт!

И, не слушая никаких возражений, потянул Ривку за рукав, устремившись к далёкому зданию на холме, по чудесной кипарисовой аллее, пока Юлиан копался в сумочке жены в поисках своего паспорта.

— Вот, я же вам говорил! — Сморщенный, Франко, как выяснилось по дороге от прибрежного шоссе, занявшей и правда, пару минут, торжествующе ткнул пальцем в сторону огромной кровати. Слева от кровати, в огромном камине был разведён огонь, хотя и было жарко. В другом конце зала сидел джентльмен в чёрном одеянии с профессиональной скорбью на лице и маленьким саквояжем на коленях.

— Что с ним? — спросил Юлиан растерянно.

— Умирает. Вот доктор — он подтвердит.

Доктор, возившийся со стойкой аппаратуры, провода от которой тянулись к умирающему, кивнул головой, и, не оборачиваясь, махнул рукой: давайте быстрей, мне некогда.

— Это и есть хозяин виллы и, как я вам уже объяснил, он умирает и, ах да, я — нотариус, или я уже говорил? Говорил, да? Так вот, он поссорился со всеми до одного родственниками. Если бы вы были с ними знакомы, не осудили бы его, и сказал, что первый, кого я сумею привести сюда до его безвременной кончины, вступит в законные права владения этой виллой. Но он должен собственноручно расписаться, а для этого нужно успеть до того, как… Давайте же уже быстрей, не видите что ли, что ещё несколько минут и вилла перейдёт в собственность государства? Он бы этого не хотел: государство он любил… любит ещё меньше родственников.

Старик издал хриплый звук и зашевелился. Врач, бросив аппаратуру, схватив заранее приготовленный шприц, кинулся к умирающему.

— Ну, вот же, — Франко тыкал папкой с бумагами, — подписывайте скорее, чтобы я ещё успел…

— Две минуты, — сказал доктор, бросая пустой шприц в кювету, — максимум. Дальше я бессилен.

— Но, — растерянно сказал Юлиан, листая бумаги на незнакомом ему языке, — но ведь я ничего не понимаю! У вас есть экземпляр на английском?

— Я не захватил его, — затряс головой Франко, — я вас умоляю! Я же не знал, что мне встретятся иностранцы!

— Минута, — Доктор показал на большие каминные часы, явно собирающиеся отбить последние секунды жизни старого владельца.

— С вас же не убудет, разве что — сто долларов за мою работу, остальное — чушь собачья!

— Хорошо, — решился Юлиан, и, не слушая протесты жены, расписался протянутой ему авторучкой в месте, куда ткнул пальцем нотариус и отдал ему паспорт. Нотариус спешно заполнил все, что осталось, и понёсся с бланком к кровати.

Катафалк, стоявший у дверей виллы, уже уехал. Доктор с помощью Юлиана загрузил своё оборудование в минивэн и, получив от нотариуса чек, уехал тоже.

— Ну вот, — сказал Франко, — теперь вы можете отдохнуть от всех волнений. Город в трёх километрах отсюда к югу. Вид, — он обвёл рукой горизонт, — вид на море с террасы на миллион долларов, и все это теперь ваше! Смею откланяться. Ах, да — а где же ваша машина? Ой, мы же её забыли на шоссе! Надеюсь, с ней ничего не случится. У нас тут народ хороший, ворья не водится. А завтра нужно в городе заверить завещание и оформить документы. Вам не нужен, кстати, нотариус? Я мог бы вас представлять.

— Хорошо, — сказал Юлиан, — Фух, какой день, да, Ривка?

— Натуральный сумасшедший дом, — Ривка села на ступеньку, и принялась обмахиваться копией завещания, — да ещё и жа—арко.

Машины на шоссе не оказалось.

— Но… — Юлиан крутил головой, — может… Я забыл поставить её на ручной тормоз и она укатилась?

— Не говори ерунду, — перебила его Ривка, — тут нет уклона. Зато, как выясняется, тут есть воры.

— Что вы! — запротестовал оскорблённый таким предположением Франко, — у нас тут цивилизованный мир, а значит, у нас все есть. И уклон, и воры. А у вас, кстати, теперь есть и великолепная вилла! Пойдёте к ней, заодно и позвоним в прокат машин. У вас ведь была машина из проката?

— Да, «Герц», и, слава Богу, мы сделали полную страховку. — Юлиан бросил снисходительный взгляд на Ривку.

Ривка сделала вид, что к ней это не относится.
— Даже если они и жулики, — согласилась Ривка, лежа на неразобранной кровати в спальне наверху, — Даже если и, то и черт с ним, мы где бы за такую смешную сумму переночевали бы? Как ты думаешь, они ведь жулики, правда, Юл?

— Не знаю, может и жулики. Что там написано в этой бумаге? Ой, да и ладно: ты совершенно права. Мы все равно собирались переночевать в этом городе, а так и гостиницу не искать, да и вид отсюда и правда, на миллион долларов. И кстати, я заглянул в подвал. — Он потряс пыльной бутылкой. — Отпразднуем. Да все равно что, пусть и приобретение этой виллы. Пусть это и понарошку. Эта бутылка стоит не одну сотню, так что и тут мы не в накладе. А машину нам доставят завтра. Тогда и в город поедем.

— У нас не осталось во что переодеться, — пожаловалась Ривка, — и, судя по всему, на этой вилле женщин не было. Надо обязательно завтра съездить в город, купить самое необходимое.

— О! — Раскупорив бутылку, Юл принялся разливать вино, — Значит, ты будешь первой Леди этого замка.

— Вы не правы, — проскрипел пыльным голосом человек с глубокой залысиной и маленькими глазами, под огромными кустистыми бровями, — Все документы в полном порядке. Как вы сказали, зовут нотариуса?

— Э-э, Франко, — кажется.

— Кажется? — Чиновник уставился на Юлиана, — почему вам кажется? Я, по крайней мере, узнаю его подпись и печать. Я и не знал, что он ещё практикует. Видимо старые клиенты, такие же старики, как и он. А почему вы не пришли с ним вместе, как и положено?

— Мы ждали его все утро, но он так и не явился, — развёл руками Юлиан, — вот мы и решили, что он… жулик.

— Да нет, что Вы! Сейчас я позвоню, и мы все выясним. — Смешно шевеля бровями, чиновник набрал на допотопном телефоном с дисковым набором, место которого в музее, номер и прислушался к гудкам. — Не отвечает… А нет, да! Добрый день, господин Франко, как ваше… ? А… где он? Ушёл… Понятно. — Пыльный человек аккуратно положил трубку на место. — Вроде, у него не было секретаря? Или, это новая помощница у него завелась? Четыре дня назад подвернул ногу на прогулке и его увезли в больницу, но ничего страшного: сегодня его выписывают. Ну, хорошо. Давайте ещё раз пройдём по документам и все. Погодите, — он перелистал бумаги в поисках чего-то и, — погодите, вы сказали, что ваша жена — Ривка, но, хотя это и не относится к делу, скажите, а почему у вас нет о ней никакого упоминания в документах?
— Понимаете, — Юлиан замялся, — мы поженились совсем недавно, да ещё и тайком: её родители были категорически против, и это у нас, как бы, свадебное путешествие. Ткнули пальцем в карту, купили билеты и, взяв по прилёту машину, отправились, куда глаза глядят.

— И именно на вас наткнулся Франко? Вот это везение… Но… Так ведь не бывает?

— Я жене то же самое сказал, — кивнул головой Юлиан.

— А, — провёл пальцем по бумаге чиновник, — теперь понятно, почему такая задержка. События произошли двадцать второго, вот и выписка из морга, а сегодня уже двадцать седьмое. Медовый месяц, ага.

— Ну, на самом деле, — Юлиан покраснел, — в холодильнике закончилось молоко, да и хлеб тоже, вот мы и решили больше не ждать Франко, заодно и зайти, смеха ради, проверить в мэрию подписанные мной, так называемые документы.

— А что вы будете делать с виллой? — Пыльный оторвался от заполнения бумаг, — дорогое удовольствие, а Вы — он ткнул в помятый пиджак Юлиана пальцем, — как я вижу, человек не очень богатый. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

— Нет-нет, что вы! — Согласился Юл, — не потянуть, точно. Продадим, если получится, и будем жить в родном городе. Глядишь, и её родители перестанут на меня смотреть как на нахлебника и охотника за наследством. Хотя, какое там наследство-то? Мелкая аптека в тупике, сплошные убытки.

— Вот тут подпишите, и… все. Помните только, что у родственников мистера Ушо, бывшего владельца виллы, есть оговорённое законом право оспорить вашу собственность в суде. Успехов вам, мистер Кислинский.

Юлиан вышел из мэрии и, осмотревшись по сторонам, направился к стоявшей на другой стороне площади машине с наклейкой «Герц». Дверца распахнулась и он сел рядом с водителем.

— Ну, как прошло? — Спросила Ривка.
Юлиан нацепил на нос круглые очки и сказал, небрежно:

— А что могло пойти не так?

— Ты бы линзы контактные сделал, что ли, — поморщилась Ривка, — когда-нибудь на своих дурацких очках спалишься

— Ему идёт, — поддержал Юлиана неприметный седой джентльмен, сидевший на заднем сидении.

— Как у нас дела с продажей? — проигнорировал Юлиан подначки, — Есть желающие?

— Мне уже телефон весь оборвали за последние три дня, — сказала Ривка. А что с Ханни? Она все названивает, долго ли ей ещё удерживать в постели племянника Ушо, а то он ей уже надоел хуже горькой редьки.

— Ещё несколько дней: надо завершить продажу. А потом он пусть себе судится, если только узнает о кончине дядюшки, разумеется. Ну, вот, а вы говорили, что за пять дней нам это дело не провернуть. Черт, как удачно мы с Ханни подъехали к богатой вилле, на разведку, а там — свежеприставившийся владелец. Редкостная удача, грех было упустить.

— Удача тут не при чем, Гарри, — Сказал седой, — Ты и сам это знаешь. Ты правильно сделал, что позвонил мне сразу.

— С учётом вашей доли, — фыркнул Гарри, — иногда я начинаю сомневаться в собственной разумности.

— Гарри, — вздохнула Ривка, — давай-ка, сразу заедем за Рейчел к нотариусу, а то она совсем там заскучал.

— Меня высадите возле вокзала, — сказал седой и взял на руки саквояж, стоявший рядом с ним на сидении.

— Поехали уже, — Махнул рукой Гарри, — а то начнём привлекать ненужное внимание. Не будем портить такой хороший день. Давай, Салли, жми на газ!