Nektototam's Blog

 Я брожу в твоих снах. Взбираясь на изумрудные холмы, спускаюсь в долины. Пинаю осенние листья ногами босыми. Листья взлетают огненной лавы брызгами. Гляжу в быстрые воды реки, что течет неизвестно откуда и пропадает за горизонтом, в хмурые облака. Пасмурно. Мы даже уже не знакомы, и это невыразимо прекрасно. Теперь ты можешь создать себя по моему подобию, если вдруг возжелаешь ужасного. Но, кажется, не сейчас. И не завтра. И совсем не вчера. Никогда. Не сегодня. И да, никогда. Сижу на холме, на охапке припасенной соломы. Подглядываю за звездами на небосклоне. Касаюсь их кончиком пальцем боязливо – как бы чего невзначай не сломать. Не ведаю есть ли запас. Вот эта большая, пусть она будет зваться сейчас… скажем Звезда. Ледяная отметина в небе. Я знавал её некогда. Как её звали тогда?  Несусь на коньках к горизонту на встречу спеша, руками махая, чтоб не упасть, не пропасть, не расшибиться. Упасть. Колодец бездонный. В глубине тусклые звезды мерцают сонно. Пытался разговорить – упорно молчат. Не замечают? Наверное, просто не понимаю уже их языка. Греюсь у понуро поникшего седого старца-костра обреченного, и они отступают лениво, спасаясь в тени, молчание храня. Боятся, что ли, растаять? Пролиться дождем, долины, дырявые ведра и мятые тазики до краев заполняя. Отбарабанить веселым градом. Да по самой да по маковке да!  Разбудить опасаясь воспоминаний карусель печали. За горизонтом высокие стены попрятались. По пыльному тракту бреду, следы оставляя, ведущие прямо к вратам, на забвение обреченного, града призрачного. Эй, стражники, мать вашу там! Заприте покрепче запоры и двери! Я иду! Я же свой! Вы там что, офигели? На узкой тенистой террасе пью чай ледяной. Или обжигающий нёбо кофе дегтярный? Из крохотной чашечки с вензелем – небрежным росчерком, что будет оставлен твоею шаловливой рукой. На самом донышке Везувий бурого сахара оплывает медленно. Карабкаюсь к кратеру, сбивая колени. Гляжусь, перегнувшись через край, в смоляное озеро. Вижу усмешку кривую в пол неба. Пышным цветом на окне звездою случайной забытая ветка мимозы скорчилась. За окном – сплошное Ничто. Смотрит в упор. Морщится. Ты ведь там еще не был. Хотел бы я вместо тебя… Одна нога здесь, другая, третья, сотая, но… Никак нельзя. Некуда. Не пускает Ничто. Не положено. Только после тебя. После тебя, да хоть на край света. Твоя от переживаний судьба бледна до обморока. Зажмурюсь покрепче, чтобы отыскать было тропу легче, ведущую в сад тысячи тропок. В путь тронусь, опираясь на посох вишневый. Там листья собраны в кучи. Голые ветки со всех сторон тянутся по старой памяти покрепче обнять. На войлочной вишне ветка обломана. Мной. Оцарапаны колени, под глазом фингал, на рубашке на ниточке висит карман, двойка по поведению, училка зараза, жизнь — несомненно удалась! Ни разу. И я, кажется мне, почти что во всем виноват. Разумеется. У тебя же все впереди. Упорно ползущая по небосклону искорка бледно-голубая.  Из стороны в сторону бестолково тыкаясь влажным носом. Неустанно слежу за тобой, готовый в любое мгновенье, вцепившись в соломки охапку всеми руками… Всегда есть надежда. А я… Я всего лишь во сне твоем моего очень глупого сна печальная тень. Не более.