1. Написал окончательный вариант «Пусть Будет Так». Теперь, надеюсь он стал намного понятнее(мне то он был понятен и так. Ха ха.)
2. Шестьдесят три. Стукнуло вчера, кажется. Впервые не было и тени праздника. Даже самой захудалой. Взрослею, однако.
3. разное.

Нектототам фигический. Призрачной нитью штопаный.

 Я брожу в твоих снах. Взбираясь на изумрудные холмы, спускаюсь в долины. Пинаю осенние листья ногами босыми. Листья взлетают огненной лавы брызгами. Гляжу в быстрые воды реки, что течет неизвестно откуда и пропадает за горизонтом, в хмурые облака. Пасмурно. Мы даже уже не знакомы, и это невыразимо прекрасно. Теперь ты можешь создать себя по моему подобию, если вдруг возжелаешь ужасного. Но, кажется, не сейчас. И не завтра. И совсем не вчера. Никогда. Не сегодня. И да, никогда. Сижу на холме, на охапке припасенной соломы. Подглядываю за звездами на небосклоне. Касаюсь их кончиком пальцем боязливо – как бы чего невзначай не сломать. Не ведаю есть ли запас. Вот эта большая, пусть она будет зваться сейчас… скажем Звезда. Ледяная отметина в небе. Я знавал её некогда. Как её звали тогда?  Несусь на коньках к горизонту на встречу спеша, руками махая, чтоб не упасть, не пропасть, не расшибиться. Упасть. Колодец бездонный. В глубине тусклые звезды мерцают сонно. Пытался разговорить – упорно молчат. Не замечают? Наверное, просто не понимаю уже их языка. Греюсь у понуро поникшего седого старца-костра обреченного, и они отступают лениво, спасаясь в тени, молчание храня. Боятся, что ли, растаять? Пролиться дождем, долины, дырявые ведра и мятые тазики до краев заполняя. Отбарабанить веселым градом. Да по самой да по маковке да!  Разбудить опасаясь воспоминаний карусель печали. За горизонтом высокие стены попрятались. По пыльному тракту бреду, следы оставляя, ведущие прямо к вратам, на забвение обреченного, града призрачного. Эй, стражники, мать вашу там! Заприте покрепче запоры и двери! Я иду! Я же свой! Вы там что, офигели? На узкой тенистой террасе пью чай ледяной. Или обжигающий нёбо кофе дегтярный? Из крохотной чашечки с вензелем – небрежным росчерком, что будет оставлен твоею шаловливой рукой. На самом донышке Везувий бурого сахара оплывает медленно. Карабкаюсь к кратеру, сбивая колени. Гляжусь, перегнувшись через край, в смоляное озеро. Вижу усмешку кривую в пол неба. Пышным цветом на окне звездою случайной забытая ветка мимозы скорчилась. За окном – сплошное Ничто. Смотрит в упор. Морщится. Ты ведь там еще не был. Хотел бы я вместо тебя… Одна нога здесь, другая, третья, сотая, но… Никак нельзя. Некуда. Не пускает Ничто. Не положено. Только после тебя. После тебя, да хоть на край света. Твоя от переживаний судьба бледна до обморока. Зажмурюсь покрепче, чтобы отыскать было тропу легче, ведущую в сад тысячи тропок. В путь тронусь, опираясь на посох вишневый. Там листья собраны в кучи. Голые ветки со всех сторон тянутся по старой памяти покрепче обнять. На войлочной вишне ветка обломана. Мной. Оцарапаны колени, под глазом фингал, на рубашке на ниточке висит карман, двойка по поведению, училка зараза, жизнь — несомненно удалась! Ни разу. И я, кажется мне, почти что во всем виноват. Разумеется. У тебя же все впереди. Упорно ползущая по небосклону искорка бледно-голубая.  Из стороны в сторону бестолково тыкаясь влажным носом. Неустанно слежу за тобой, готовый в любое мгновенье, вцепившись в соломки охапку всеми руками… Всегда есть надежда. А я… Я всего лишь во сне твоем моего очень глупого сна печальная тень.

1. Почти закончил редактировать Шесть рассказов, которые грозятся превратиться в пять…
2. Задумался новый рассказ. Даже два. Но нет времени от слова совсем. Буду изыскивать.
3. Ремонт завершен, да здравствует ремонт! На самом деле, он и правда завершен. Занимаемся мелочевкой, а у меня главная головная боль — «Умный дом»: кучу всего еще сделать надо.

Нектототам сферический.

Посмотрел «Море Спокойствия». Любопытное, но по корейски — сильно затянутое действие. Такие «Чужие», только выясняется, что в роли чужих свои…

Интересно, почему в новой Матрице нет  Пэ Ду-на? Вся команда из восьмого чувства была, кроме нее. А она во всех, кроме матриц фильмах была и в Юпитере и в Атласе.

1. Посмотрел новую Матрицу. Кайф! Если первые три были про право выбора, которого на самом деле нет, то эта — про то, что есть призрачная надежда на второй шанс. Я в это не верю, но все же — надежда, в отличие от идей, заложенных в первых трех фильмах, есть. Прогресс, в одно лицо, однако.
2. Закончил переработку первого рассказа из сборника «шесть рассказов». Остальные доделаю до середины января, надеюсь. Изменения получились более, чем серьезные. Зато и результат обнадеживает.
3. Сбацал филадельфию. Сын сказал, что кайф! Так как он был уже сыт, думаю, что и правда удалось. Хотя и делал на скорую руку.
4. Завтра новый год, а меню, кроме индейки, всё еще не закрыто.
5. Разное. Пойду спать, однако…

Нектототам сферический. Эпический, хотел сказать, и это правда.

1. Мысли появились насчет новой сказки-рассказки, да. Может и не одной. Надо получше обдумать.
2. Завтра накидаю план.
3. Что-то вспомнилось давнишнее: Пришел пьяный Бочаров страстный любитель поэзии и говорит: «Я тут слушал стихи Есенина в исполнении автора. Какая-то крайне редкая пластинка у знакомых отыскалась. Ты не поверишь, он читал свои стихи, как Маяковский. Рубленым таким стилем. Ничего общего с современным сопливым его исполнением нет. Даже близко… вот такая вот фигня. И как мне с этим теперь жить?» И чуть не заплакал. Это я о восприятии. Автор пишет проговаривая, напевая текст своим внутренним голосом. Вкладывает в это смыслы и играя звучанием. А потом приходит читатель и читает все это как бог на душу положит. И бац! Вся авторская магия исчезла. Зато, если удалось написать что-то важное, возникает другая, читательская. И иди знай, что важнее.

1. Не было общения, и это не общение. Удалил аккаунт на MEWE. Пустая трата времени. Приходится признать очевидное: в общении я не преуспеваю уже лет так шестьдесят. Ну и ладно, внутри меня есть собеседник не хуже других. По крайней мере у него нет привычки замолкать неожиданно.
2. Надо бы еще сократить список источников в RSS: слишком много. Надо обдумать.
3. Приснилось, что со мной проводят интервью на испанском, а я бекаю мекаю, забываю слова и думаю про себя: «хорошо, что не на немецком, там я не знаю, как бы вообще выглядел…»
4. Начал писать много рассказов и бросил. Не знаю, вернусь ли к ним или начну еще что-то. И снова брошу. Впрочем, пишу для себя, а значит сам решаю как мне с ними поступать.

1. Вот даже забавно как-то: взялся для укрепления навыков немецкого смотреть сериал «tatort» сезон 13-го, что ли года. Первые две серии(на самом деле — полнометражные фильмы) был близок к панике: ни слова не понимаю, даже ухо не цепляется, хотя, казалось бы… Но к четвертой серии разошелся и уже целыми предложениями схватываю. Пусть и через одно.
2. Снова обострилось чувство собственного величия. Правда с жирным минусом в анамнезе. И сразу захотелось объявить во всеуслышание, что завязываю с писательством слов. Как в строчку, так и в столбик. Теперь буду это чувство искоренять.
3. Ремонт, как я и планировал, ожидается завершить и приступить к нормальной жизни к новому году. Правда, как всегда, есть нюанс: я планировал сделать это к еврейскому новому году, то есть в этом году в сентябре, а получится лишь по европейскому календарю. Бонус — почувствуй себя европейцем!
4. Разное. Куда же без него. Сахар почти в норме, худею не торопясь, но по плану, на здоровье вроде нет нареканий, гриль на балконе работает исправно. Все хорошо, короче. Хотя могло бы быть и лучше. Но на что мы годны, когда у нас все гладко? Плесневеем, покрываемся мхом.

Нектототам сферический, зубами на растапырку, хвостом собакам ноги считающий. евпочя