Nektototam's Blog

— Чёрт, что же темно-то так? Свет… Где свет?

— Тихо! Не разбудите…

Шарканье ног, хихиканье. Серная спичка затрещала, натужно разгораясь, вспыхнула раздражённо. Несколько шальных искр, вырвавшись из огненного шара, запрыгали, заплясали по столешнице, затухая от обидного невнимания окружающих.

«Не устроили бы мне тут пожар, — мельком отметил Ави, наблюдая сквозь прищуренные веки за суетой вокруг, — с них станется. В прошлый раз…»

Он задумался, пытаясь вспомнить, что же натворили эти бездельники в прошлый раз. Отчего-то не мог, но это его не расстроило. Пф! Подумаешь, натворили. Он изумился бы, если бы ничего не произошло. Да, точно — в прошлый раз сожгли новенькую пристройку. Он как раз собирался закончить там отделку и сделать комнату для гостей, но тут чёртовы крольчата устроили запуск ракеты на… Куда же они её запускали? Не помню… Ави усмехнулся, вспомнив перемазанные сажей рожицы, на которых не было видно ни капли раскаяния. Или… это было не в тот раз?

Свечной фитиль нехотя загорелся, слабо осветив неверным светом накрытый стол, во главе которого сидел Ави. Массивное кресло было куда старше его. Его делал, кажется, ещё дед. А может кто-нибудь и до него — сейчас уже не выяснить, да и не важно. Кресло было удобным. Его нисколько не портила небольшая обрюзглость. Руки Ави, лежавшие на подлокотниках, ощущали то, что и когда-то руки его отца и деда — надёжность и преданность. Колени Ави были прикрыты выцветшим шерстяным пледом, хотя в зале и было натоплено. Камины прогорели, но тепло не спешило покидать зал. Оно настырно лезло к нему в ноздри, щекоча их отдалённым запахом последних слёз сгоравших поленьев. Дрова им привозили издалека, из незнакомых мест. Ави расходовал их понемногу, создавая для уцелевших, пусть и временно, хорошие условия в дровянике позади дома, в глубине двора. Ави обожал этот запах, но приходилось всё время экономить: свежий завоз когда ещё будет…

— Он не спит! — завопил кто-то с дальнего края стола. Ави не разобрал кто. — Старый чёрт опять всех обманул!

— Сюрпри-из! — вразнобой закричали все. И старший сын, Кос. Ави был уверен, что это он, скомандовал: «Свет!»

— Да, — пробурчал Ави, — да, чёрт бы вас побрал. Да будет уже, мать его, свет. И да, я не сплю. Я никогда не сплю, мать вашу!

Зал гудел, забурлил голосами, отражавшимися от высоких потолков и плутавшими между колоннами до полной невменяемости. Ави смотрел на огромный стол, заставленный блюдами разной степени разорённой, на пирующих, многих из которых он едва узнавал, и наливался привычным гневом. Главное, теперь не выплеснуть его на окружающих. Ну, хотя бы не сразу, что ли…

Дочь поднесла ему блюдо. Ави не притронулся к еде, всматриваясь в её лицо.

— Что у тебя с глазами?

— Новые линзы,— отмахнулась она, — нравятся?

— Всегда относился к змеям с подозрением, — проворчал Ави, глядя в оранжевые глаза с вертикальными зрачками, вокруг которых вспыхивали синие искорки. — Одна гадюка меня, помнится, таки охомутала. Кстати… раз уж все тут собрались… где черти носят старую холеру?

— Может, другой салат? — спросила дочь, показывая на бесконечную череду блюд, загромождавших стол.

— А где… мясо? Я вам что… как его… Кролик? Да, Кролик! Где Кролик? — Ави протянул руку, взял яблоко со стола и, осмотрев, положил обратно, скривив губы. — Уж лучше пару поленьев принеси, посвежей. Погрызу всласть. У них хоть косточки есть.

— Он не смог сегодня, — рассеянно сказал сын, оторвавшись от изучения этикетки на бутылке вина, стоявшей перед ним. — У него… дела. Сказал, очень важные. И, папа, мы же не едим разумных существ! Ты бы сдерживался, что ли, тут же дети.

— Самое время начать, я думаю. Или возобновить? Передай, что я его в следующий раз собственноручно освежую!

— Ну, па…

— Мне нужен кусок мяса. Красного. Сочный кусок с кровью. Чтобы таял во рту, а не шуршал, как пук сена у коровы. Я ещё помню его вкус. Кажется, помню…

— Ну, па, хорошо, будет тебе мясо, будет. — Дочь заметно передёрнуло. — В следующий раз — обязательно. Я лично прослежу.

— И вино. Где моя бутылка? Почему её до сих пор не распечатали? Кос! Ты чего там затих?

Сын отставил бутылку.

— Это было мамино. Любимое. Я сейчас схожу. Штопор. Я быстро.

Ави осмотрелся. За дальним концом стола творился сущий балаган. Крольчата кидались друг в дружку всем, что было у них на тарелках. Ави, стараясь перекричать устроенный ими гвалт, возвысил голос:

— Когда им в школу уже?

— Скоро, — сказала дочь, глядя на мельтешащие уши и барабанные палочки, сливающиеся в полупрозрачные круги. — Каникулы заканчиваются. Скоро дождь.

— Барабанов на них не напасёшься, — сказал Ави. — Смотри, как старается тот, с чёрным пятном на лбу. Тоже твой?

— Все мои, — сказала дочь. — Скоро завод закончится, и ты отдохнёшь. — Она махнула, осыпающейся местами, рукой.  — Все отдохнут.

«Несладко ей приходится, — подумал Ави. — Но ничего, скоро дождь…»

— Оставь их у меня, — вздохнул он, — только не забудь в корзину сложить. Да не беспокойся, я гарантирую, все будут в сохранности. И да, погаси лишний свет, когда будешь уходить.

— Хорошо, — улыбнулась она, обронив улыбку, но поймала её на лету и привычным жестом водрузила на место. — А как же мами… твоё вино?

— Без вас разберусь, пожалуй. Это старое вино, вам оно ещё не под силу.

Дочь задула одну за другой свечи, поставив непотушенную возле Ави. Попыталась поправить дремавший на его коленях плед, но Ави рыкнул, отгоняя её.

«Не забудь потушить, когда надоест», — услышал он её голос, и тихий смех растаял в полумраке.

Яркий язычок пламени свечи напомнил ему зрачок дочери. А что, и правда, похож. Себе такой сделать, что ли? «Баловство, — вздохнул он. — Никому не нужное. Производить впечатление всё равно уже не на кого».

Ави нащупал в кармане пижамных штанов фляжку. Вытащив, встряхнул. Как всегда — полнёхонька. Что может быть лучше бурбона? Особенно, в это время суток. И жизни. Да, особенно — жизни!

Он отхлебнул глоток. Жидкий огонь протёк прохладой в желудок, уняв едва уже сдерживаемую боль ожидания. Вот. Вот чего ему не хватало. Он посмотрел на клонившееся к закату солнце. Оно, если не вывалится из седла — ишь, как его перекособочило-то — уйдёт прямиком за дальний холм, за пределы долины. Ави и сам ходил туда по молодости со старым карабином под мышкой. У карабина был прескверный характер, и клинило затвор. Поэтому Ави чаще возвращался без всякой добычи. Но карабин чинить он так и не собрался. Крупных зверей в тех местах не водилось, а мелочь он и в силки ловил без проблем. Правда, жена всю его добычу потом отпускала на волю. Ави улыбался, глядя на её мечущиеся руки: «Уходите уже скорее, балбесы! Быстрей, пока он не видит!»

Рядом со ступеньками, ведущими на веранду, росло дерево. Последнее из своего рода. Когда-то с пышной кроной, оно высохло, и на нём давно уже не было ни листочка. У Ави просто не доходили руки выкорчевать его. Да и зачем? Посадить новое? Для кого? А с сухим деревом можно было разговаривать сколько угодно. Ничуть не хуже, чем с зелёным. Пожалуй, даже и лучше — жизненный опыт сказывается. Да и к хозяйке оно относилось с теплом. Если не сказать, с любовью. Бросаясь в воспоминания о ней при каждом удобном случае, Ави тогда просто молчал, слушая рассказы дряхлого дерева о былом могуществе, видах на давнишние урожаи, о которых никто и не помнил, да и были ли они?

На границе пустоши показалась едва приметная фигура. Она шла прямо на Ави со стороны большого холма. Самого высокого из череды холмов, окружавших долину. «Кролик, — вздохнул Ави, и отпил ещё из фляжки, — больше-то уже некому». Вокруг холмов затевалась гроза. Небо над ними потемнело. Солнце, очнувшись от полуденной дрёмы, забеспокоилось: его тоже явно не радовала перспектива переться домой под проливным дождём, перепрыгивая лужи, оскальзываясь на раскисшей глине. Прикрывая голову и плечи вчерашней газетой, подобранной у обочины старого шоссе, ведущего, как и принято у старых запущенных шоссе, в светлое никуда.

— Вот, — Кролик, склонив голову, вручил Ави топор. — Время.

— Эт хорошо, — сказал Ави, закручивая колпачок фляжки и беря в руки топор. — Хорошо, что ты сам понял, насколько виноват.

— Нет! —  Подхватил шутку Кролик и отчаянно замахал лапами. — Дерево! Дерево руби! Посох! Тебе без посоха не добраться.

— А-а, так ты об этом… —  Ави, фальшиво изобразил сожаление и  примерился к сухому дереву. Нижняя ветка, что когда-то затеняла маленькую клумбу, на которой жена разводила цветы, при виде топора затряслась мелкой дрожью, задёргалась и выпустила пару листочков. И даже завязь для одного цветка, совсем, впрочем, не по сезону. Жена подвязывала эту ветку, не давая Ави срубить проклятущую надоеду. — О, как…

Кролик мелко захихикал, зашевелив усами. Ави терпеть не мог этот идиотский смех, но сдержался. Что-то закряхтело, задребезжало в ответ на погромыхивания кувыркавшейся неподалёку грозы. Пошарив, Кролик извлёк из правого жилетного кармана жестяной будильник на верёвочке.

— Время, — сказал Кролик, постучав пальцем по циферблату. — И правда, пора. Без совсем немного конец.

— Сам знаю, — откликнулся Ави и замахнулся топором. Но, так и не вонзив его в дерево, опустил. — Н-не могу.

— Ты что, дурак? — совершено искренне удивился Кролик. — Дождь на носу, некогда нюни распускать, руби уже.

— Вот сам и руби, — протянул ему топор Ави. Дерево затрещало, зашумело, и та самая ветка рухнула, едва не придавив Ави ногу. — О, видишь, и ничего рубить не надо! — обрадовался Ави и принялся равнодушно срубать мелкие веточки, сооружая из ветки посох.

— Увы, — сказал Кролик. Достал из-за голенища сапога курительную трубку с треснутым мундштуком, обмотанным тряпицей, критически осмотрел её. Вздохнув, вынул из кармана твидового пиджака кисет и принялся набивать трубку чёрным как смоль табаком.

— Готово. — Ави показал Кролику кривоватый посох. — Ну, какой получился.

— Хм, тебе с ним идти, — пожал тот плечами, — мне-то какое дело.

Они шли уже несколько дней, но холм — цель их путешествия — всё никак не приближался. Посох, рыскал вокруг них, вынюхивая, что-то, понятное только ему. Ави, глядя на его безвольно поникший огрызок хвоста, понимал, что и у посоха всё не то и не так.

— Кролик… — поинтересовался он, когда третий день уже сонно помаргивал и явно отыскивал место на ночёвку. — А мы точно идём туда? — Ави неопределённо махнул рукой в направлении их движения.

— Несомненно! — радостно откликнулся Кролик. — А что, направление не нравится? Можно изменить. Делов-то.

Он отсыпал сонному дню немного табака и, раздув тлеющие в берестяной коробочке на сыром мху угольки, дал тому прикурить. День выпустил струйку дыма и, блаженно закатив глаза, затих.

— Ещё один, — сказал Кролик, набивая свою трубку.

— Может, и мне отсыплешь малёха? — Ави протянул руку.

— Твоё время ещё не пришло, — отодвинулся Кролик. — Нам нужно до холма дойти.

— И что? Я там, как дурак, сидеть буду? — Ави счистил щепочкой, отвалившейся от дремавшего посоха, гряз, налипшую на подошву сапога. — На звёзды глазеть?

— Это место занято, у тебя будет своё.

— Надеюсь, что-нибудь получше?

— Другое.

— А дойдём?

— Не знаю. Может в этот раз и… — Кролик, спохватившись, замолчал.

— Так это уже что, не первый раз? — спросил Ави, отшвырнув щепку и критически осмотрел подошву: чистая, кажется.

Кролик молчал.

Ави оглянулся. Дом всё ещё виднелся на горизонте. Точнее, видна была верхушка сухого дерева.

— Говорил же, руби. Давно бы уже на месте были, но эта твоя упёртость…

Ави посмотрел на жавшийся к его ногам посох. Тот даже повизгивал от избытка энтузиазма. Тьма, скрывавшая окружавшие долину холмы, уже их поглотила, оставив лишь воспоминания.

— Зелёные, — сказал Ави. — Были.

Посох затих.

— Да, были. Гроза приближается. Не успеем до её прихода.

— Выбрал? — спросил Ави у посоха. — Да не бубни ты, скажи прямо.

— Ту-ут,— прошелестел посох, указывая на место рядом с их стоянкой. — Вода-а.

Ави молча воткнул посох в указанное место и отошёл в сторону.

— Молоде-ец,— сказал Кролик и выбил трубку о каблук сапога. Расстегнув штаны и, радостно щерясь, пустил бодрую струю на торчавший в земле посох.

У посоха вылезла одна маленькая, нервная веточка и украсилась чахлым листочком.

— А ты что хотел? — спросил Кролик у Ави, хотя тот и не спрашивал. — Чтобы тут вековой дуб вымахал в одночасье? Или, там,  яблоня какая?

Веточка украсилась гроздью дички. Бордовые яблочки манили, как в детстве. Ави даже ощутил их терпкий аромат и вяжущий вкус вперемешку с ощущением опилок во рту. Посох, уловив его мысли, затрясся и заметно подрос, обретя ещё парочку веток.

Кролик затянул веревочки на прорехе в штанах, – Извини, не удержался, – Хихикнул он, взглянув на Ави, – В кои веки удастся такое, а? Новое древо – это раз в истории мира, а?

Ави, помедлив, сорвал пару яблочек и сунул их в карман.

Он смотрел, как тьма вдруг стала стремительно приближаться, пожирая всё на своём пути. В ближайшем клубе тьмы проглянул глаз. Странный, с круглым зрачком. Зеленым, как у его кошки. Глаз смотрел на него пристально, не мигая. «А ведь я его помню, — понял Ави, — этот же был самым первым».   Рядом с первым появился еще один, затем еще и еще…  Скоро из тьмы на него смотрели мириады глаз. Молчаливых. На некоторых  закипали слезы – предвестники дождя, другие были сухи. Они просто смотрели на него, а он вспоминал имена их владельцев и произносил их вслух. Обычно ярко-оранжевая кожа на его лице, посерела и обтянула скулы.

— Дождь, — сказал он, прервавшись, — Кажется…

— Пора, — откликнулся Кролик, озабоченно глядя на свой будильник.

— Нет, мне нужно дочитать имена. – Остановил  его Ави, — уже немного осталось. Если не закончить, ну ты сам знаешь. Я не могу тащить их за собой.

Кролик закатил глаза и постучал по циферблату, — Скромней надо было быть, не пришлось бы.  Да скорей ты уже!

И глядя на секундную стрелку, завершающую круг через…

—  Ещё…! — Завопил он вдруг отчаянно, —  десять, девять, восемь, три, одна, ноль! — И задул свечу, стоявшую перед Ави.

— Ты смухлевал! — попытался возмутиться Ави, но не успел. Тьма затопила всё.

— А иначе ты бы и в этот раз передумал, — раздался усталый голос Кролика, — а я уже слишком стар, чтобы поддерживать этот мир. Даже ради тебя. Извини, старый друг, дальше ты уж как-нибудь сам.

— Свет! — крикнул Ави, и с громким механическим лязгом всё вокруг залил ровный, безжизненный белый свет. Ави заморгал, пытаясь понять, где тут верх, а где низ, но не смог, и немного расстроился. — Ну… для начала хорошо… — неуверенно сказал он. — Каждый раз одно и то же… Но, нужно ещё… — И замолчал, пытаясь составить пусть и скромный, но новый план. Хотя бы на несколько ближайших дней. У него уже было несколько намёток, остальное он решил реализовать по ходу дела. Главное, не забыть про яблочки.

— Выключить, — фыркнул он и в наступившей темноте нашарил в кармане коробок. Серная спичка затрещала, натужно разгораясь, вспыхнула раздражённо, на мгновение ослепив. Сноп искр вырвался из огненного шара. Шальные от привалившего им счастья искры запрыгали, заплясали по всё ещё не существующему пространству, разгоняя его во все стороны. Ави, дождавшись появления достаточного пространства, осторожно зажёг огарок свечи и, откинувшись на спинку кресла, принялся ждать, глядя на колеблющийся в воздухе огненный глаз с вертикальным зрачком. Свет у него уже есть, а времени, как и всегда,  у него было предостаточно.